Любовь Кукушка: Английские ботиночки

– Да, это ты правильно сделала, что разбудила, – согласился муж. – Как раз колокола зазвонили.

– Какие колокола? – удивилась Клеопатра.

– Наши, венчальные.

– Сёма, ты помнишь? Дай я тебя поцелую, – жена протянула к нему руки, и на глазах у неё выступили слёзы.

Фирсов зашёл в кабинет, плотно закрыл за собой дверь и первым делом пролистал «Матанализ». Всё было на месте. Он удовлетворённо поставил книгу в шкаф. Сел за свой большой письменный стол и зажмурился. «Ну надо же, столько счастья и наслаждений – и ни копейки не потратил. И разводиться не надо. А Клёпа моя вообще-то ещё ничего, даже со сна красивая и меня любит. Надо будет её приодеть маленько, а то что-то я её совсем не балую», – ласково подумал Семён Полуэктович о жене и улыбнулся. Жизнь продолжалась.

А в мае Семён повёз Клёпу в Париж. На август пообещал Венецию. Венчальные колокола звонили громко и радостно. В душе разливалась благодать.

Он был немец. Потомок тех самых немцев, которых Екатерина Вторая пригласила обживать Россию.

Она собственноручно подготовила «вызывной» манифест, приглашавший иностранцев из Европы переселяться в Россию, чтобы умножать народонаселение, осваивать пустующие земли, развивая сельское хозяйство и торговлю. Сулила кучу великую льгот, послаблений, освобождение от налогов и службы в армии. Верь в любого бога – не преследуется. А коли всё же в России не понравится – путь свободен. Уезжай! Никто не задержит. Скажем только: «Скатертью дорожка!».

Манифест свой велела отпечатать на всех языках и распространить по всем странам. Европа загудела, и народ поехал. Главный поток хлынул с Юго-Запада Германии. Как же не поверить – своя же кровная бывшая немецкая княжна урождённая София Августа Фредерика Анхальт-Цербстская. Та самая, которая поехала в Россию в штопаных чулках, а теперь там на золоте ест. И нас, своих соотечественников, не забыла, приглашает и сулит заботу и защиту, если что.

Поехали и предки Артура – поселились в одной из немецких колоний Нижнего Поволжья. Немцы в России прижились и преуспели, как никакая другая нация Европы. И нет ничего удивительного – при их трудолюбии, добросовестности и экономности. Процветали и были в уважении при всех царях.

Советская власть (с дури поделившая Россию по национальному признаку) дала и немцам автономию – образовалась Советская Республика Немцев Поволжья. Дворы немецкие были крепкие, зажиточные. Дома двухэтажные. Низ – каменный, верх – деревянный. Хорошие тогда были для них времена.

А страшные времена настали, когда у России началась война с немецкими фашистами. Тут разом все немцы (по сути абсолютно обрусевшие) стали врагами. Разметали их по стране – кого куда, за сутки сняв с насиженного столетиями места. Кого – в Казахстан, кого – на Алтай, кого – в Сибирь.

Давно это было – приезд из Германии. Уже больше 250 лет прошло. Столько поколений сменилось, а всё сохранилось и передалось: и фамилия родовая Хенкель, и имя Артур, и внешняя стать – высокий голубоглазый блондин – тевтонец.

Их семья – отец Отто Генрихович, мать Хельга, старший брат Алекс, двенадцатилетний Артур и сестра Мария были сосланы в Сибирь – в Абакан. Не успели кое-как устроиться – отца забрали на лесозаготовки в Кировскую область. Не видели его до конца войны. Иногда присылал деньги и письма. Вернулся в 1945 году. Как-то сумели выжить среди холода и голода. Летом собирали ягоды, грибы, сажали картошку. Запасали на зиму то, что могли.

Когда Артуру исполнилось 17 лет, он решил ехать поступать учиться в лётное училище. С детства мечтал летать. Его отговаривали: не езди, тебя не возьмут, ты же немец – это не скроешь, твою анкету не пропустят. Но хотелось только летать – и ничего больше. Поехал. В военное лётное училище не взяли, а вот в гражданскую авиацию приняли и ни слова не сказали про национальность. Главное – летать, неважно уже – гражданские или военные самолёты. Мечта сбывалась.

Отучился, получил специальность штурмана гражданской авиации и прожил интересную жизнь, не расставаясь со своей мужской профессией. Летал и в Арктике, и на Дальнем Востоке, и в пустынях. Многое повидал, в разных передрягах побывал. Родил двух сыновей, так что Хенкели продолжались, Екатерина была бы довольна.

Когда был ещё юным курсантом, случилась с ним такая история.

Был у них в учебной части лётчик один молодой – Виктор Соколов. Во время войны был сбит, попал в плен, но потом сумел бежать из плена. В авиацию после этого его уже не взяли – начались проверки, протоколы. Но разрешили всё же обучать молодых курсантов лётному делу. Учил он хорошо, курсанты его любили за толковость и честность, но всё рвался он в большую авиацию, а ходу ему не давали – проверяли да выясняли что да как. Особист Троекуров замучил его допросами да беседами. Как рабочий день кончается, так он его вызывает к себе – и начинает: «Объясни-ка мне, Соколов, как это тебя угораздило в плен-то попасть?.. А как же ты сумел выбраться оттуда живым?.. Что-то одно с другим не сходится…».