Михаил Качан: Люба-Любовь. Потомку о моей жизни

В воскресные дни к нам в Олсуфьево со всех окрестных деревень приходили парни и девушки с тальянками. 15 15 Тальянка – гармонь итальянского строя. Как и мы, они любили танцевать кадриль, когда четыре девушки и четыре парня стояли друг против друга и пускались в пляс в шесть танцевальных колец с дробью, выбиваемой каблуками. Такую практику мы проводили все три года моего учения в педтехникуме. Но кончить техникум мне не удалось.

Когда мы жили в Вологде в 1922 году евреев записывали на поездку в Израиль (Палестину) на постоянное место жительства. Два эшелона были отправлены. Мы были записаны в 3-й эшелон. Но почему-то запретили наш выезд туда. 16 16 Переселение евреев в Палестину – сионистская мечта. Правительство Ленина либерально отнеслось к идее переселения евреев в Палестину. Этой возможностью воспользовались в период 1919 – 1923 годов 35 000 евреев России. Однако учрежденная в 1918 году комиссия по еврейским делам, состоявшая из евреев-коммунистов – яростных противников сионистской идеи, препятствовала выезду евреев в Палестину.

Отец с 1923 года по 1926 год занимался мелкой торговлей в ларьке. То продавал зерно, то мануфактуру. Мой брат Яков ездил в Ярославль за мануфактурой и потом помогал отцу продавать.

В 1926 году стали накладывать на отца большие налоги, 17 17 Налоги – при нэпе «частник» немного воспрял, ибо купля-продажа перестала быть криминалом. Однако частника власть лишь вынужденно терпела, но третировала как врага, и фининспекторы душили его дикими налогами. и он разорился.

Оказавшись разорённым, он вынужден был с семьей переехать в 1927 году в Ленинград.

Там наша многочисленная семья поместилась в комнате 16 кв. метров. Двое – я и брат Яков спали в коридоре.

Мне в то время было уже 19 лет. Я записался на чёрной бирже, 18 18 «Черная» биржа. Мне кажется, Н. И. Штерн так называет биржу труда, но, видимо, случайно. Черная биржа занималась совершенно другими делами – валютными операциями и т. п. – и была незаконной. Она была разогнана органами ОГПУ в 1926 году. А вот биржи труда оставались еще несколько лет. где на учёте были люди, не имеющие специальности. Приходилось каждый день приходить и узнавать нет ли места для работы. С биржи иногда направляли на 3 месяца или на месяц на временную работу.

Работа была «поднять и бросить». Так я в 1927 и 1928 годах работал на заводе «Вулкан», писчебумажной фабрике им. Горького и на обойной фабрике.

Юноша Коля Штерн

На писчебумажной фабрике мне приходилось с телег таскать кипы бумаг по 6 и 12 пудов. 19 19 Пуд. Мера веса, бывшая в России в обиходе. 1 пуд=16 кг. Особенно тяжелыми были книги по 12 пудов, когда их приходилось грузить с земли на подводы.

На обойной фабрике мы работали на дворе. Через полтора месяца меня пригласили работать в цех помощником мастера на машине, где на бумаге наносился рисунок. Затем лента обоев сушилась на конвейере вокруг цеха, при высокой температуре. Эту работу называли рассадником туберкулёза. Мой мастер был доволен моей работой, и он сказал мне: «Мы тебя оставим на постоянную работу». Но когда прошло 3 месяца, меня вызвали в отдел кадров и сказали: «Завтра вы будете направлены на биржу труда». Мне стало обидно, потому что мне обещали постоянную работу. Я даже от обиды расплакался.

В 1928 году меня с биржи труда направили на 6-месячные курсы в Центральный институт труда для получения квалификации.

Окончил я эти курсы и получил специальность размётчика по металлу.

Меня перевели с чёрной биржи на биржу квалифицированных рабочих с улицы Красной на Кронверкский проспект. Ходил я ежедневно на биржу узнавать, не требуются ли размётчики. Мне отвечали, что требований нет. Тут в зале ожидания объявили, что состоится экскурсия в Эрмитаж. Безработным ничего не оставалось делать, и они ходили в Эрмитаж и другие музеи города. Кроме того, безработным тогда давали талоны на завтрак, обед и ужин.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.