– Не надо денег! – запоздало возразила Екатерина Антоновна.
– Надо, Катенька, – ехидно пискнула из недр квартиры номер пять Резиновая Зина. – За удовольствия нужно платить.
Екатерина Антоновна пожала плечами, сунула деньги в карман халата и неспешно направилась домой. Куда торопиться? Погода хороша, весна! Тепло, скоро зацветут акации! В Сухуми весна богаче, конечно, однако и здесь хороша! И не надо, совсем теперь не надо возиться с готовкой! Катенька вдохнула полной грудью, заворачивая за угол. Благодать! И у Алика семейная жизнь наладилась. Алик?
– Алик? – удивилась Екатерина Антоновна, увидев сына. Тот не расслышал, потому что кричал, стоя на другой стороне улицы под балконом.
– Мещане и торгаши! Всё, к чему прикасаетесь, превращается в деньги! Но меня не втравите! Так и передайте своей Линочке!
Полные презрения выкрики Алик посылал вверх, адресуя балкону третьего этажа, оттуда ему полнозвучно отвечала Александра Яковлевна Дончик.
– А! Ты слышала, Элеонора, как нас называет этот вислый импотент? Деньги ему, диванному валику, не нравятся! А кухонный телевизор куда хотел уволочь, нищеброд?! Мы прикасаемся?! А ты! Во что ты всё превращаешь, комнатный ты раздолбай?! В дерьмо!
Александра Яковлевна добавила ещё пару эпитетов, касающихся личности зятя, а не его продукции, но Екатерина Антоновна слов не поняла, потому что не имела филологического образования.
– Алик! – сказала она в полный голос. На этот раз сын услышал, потому что молча открывал и закрывал рот – пытался прожевать то, чем угостила его тёща.
– Мама! – с надрывом выкрикнул он, тряся воздетой к балкону рукой. Вид у него был жалкий.
– Алик, ты не должен всё это выслушивать, – твёрдо сказала Катенька. – Иди домой.
Алик медлил, ему было стыдно. Домой? С пустыми руками?
– Домой! – прикрикнула Катенька, дождалась, пока сын исполнит приказание, после подняла голову к балкону, где всё ещё пребывала мадам Дончик, похожая на необъятную оперную Джульетту.
– Ты! – сказала она. – Повтори, как назвала моего сына!
Оклик её отбился эхом от пятиэтажной громады и ударил в окна дома номер десять. Зрители невольно отшатнулись. Все знали, с Екатериной Антоновной, когда задета честь её детей, лучше не связываться. В наступившей тишине мадам Дончик ретировалась, грохнула балконная дверь.
Екатерина Антоновна обвела тяжёлым взглядом глазницы девятого дома. Два-три окна при этом захлопнулись, дрогнули занавески. Катенька удовлетворённо кивнула и повернулась, чтобы идти домой. В квартире Зинаиды Исааковны хлопнула форточка. Всё было в порядке, одно плохо, нечем накормить Алика. Лучшее средство от семейных неурядиц – плотный обед, мужчине нужно мясо или на худой конец мясо птицы.
Изгнанника она обнаружила в кухне на табурете возле стола. Скрючился там, точно роденовский мыслитель, только что не голый.
– Алик, не грызи ногти, – машинально проговорила Екатерина Антоновна, придумывая слова утешения.
Сын опустил руку, в глазах его дрожали слёзы.
– Мама, она сказала… Я не могу… Не! Мо! Гу! Она ска… – тут ему перехватило дыхание. Он отвернулся, обхватив руками кудрявую, как у самой Катеньки, голову.
«Вот бы сейчас ему подсунуть борщика, а потом куриную ногу», – думала мама Катя. Сожалей не сожалей, утраченного не вернёшь. Курица будет порублена в куски для услаждения южного гостя Оленьки, и значит, придётся обойтись словами.
– Всё ты можешь, – сказала Екатерина Антоновна, подойдя к сыну ближе. – Мало ли что она сгоряча сказала. Не всё же надо слушать.
Мама Катя потрепала сына по плечу, сказала:
– Ну же! Хватит, давай подумаем…
– Ты не понимаешь, мама! – Он стряхнул с плеча её руку. – И никто!
Алик глубоко переживал свою мужскую несостоятельность. Домой вернулся с пустыми руками, обратно путь закрыт, потому что нечего, ну совершенно нечего предложить Элеоноре хотя бы в зачёт, в виде залога будущих успехов.
– Я не! Мо! Гу без неё! Ну что! Что я могу ей дать?!
Екатерина Антоновна огляделась. Ничего достойного внимания в кухне не было, если не считать самого Алика, а он, объективно говоря, мало на что годился в таком состоянии.
«Что бы ему такого с собой дать? – прикидывала мама Катя. – Тьфу ты! Кого это несёт?»
В дверь звонили. Не позвякивали, не тренькали, а трезвонили, не переставая.
– Сейчас! Да иду же, иду! – поспешно спускаясь по крутой лестнице, кричала Екатерина Антоновна. – Что вы с ума сходите? Сломаете звонок! Оля? Что с тобой?
Читать дальше