Борис Георгиев: Колодезная пыль

Тесно, расти некуда. На юг нельзя, запрет. На запад? В свой черёд. На север? Можно бы… Позже, позже. Ох, как тесно! На востоке у цоколя мелочь, скорлупка. Тоже нельзя?

Артерии и вены снизу доверху пронизали его, вознося к самой макушке воду и унося нечистоты прочь. Мало воды. Сухо в артериях. Если бы не скорлупка на востоке… Он глянул на присосавшегося к водной артерии смешного клопика в дурацкой серой шапке о четырёх углах. Никто такого уже не носит. Из-за него не дают пить. Клоп живой ещё? Если подмыть грунт с этой стороны и поднажать слегка…

Он стал теснить клопа. Треснули скорлупные стены. Ещё! Чтобы разъехались подстропильные балки и схлопнулась кровля. Ну же! Потом растереть в крошку и съесть, а деревянные кости сплюнуть… Кто там копошится?

За миг до того как рухнули стропила жалкой коробёнки, он понял: там, на скате шиферной крыши – это же я!

***

Перед глазами белое. Не вода в висках, а кровь. Душно. «Хватит орать, это был сон, – подумал Ключик. – Опять в шлеме вчера пересидел. Белое – это потолок. В спальне я, а не на крыше. Господи, ну и бред!»

Рядом с ухом заверещал вызов, в мозг воткнулся буравчиком. «От него и проснулся», – понял Валентин. Нащупал телефон, ватной рукой понёс к уху.

– Валя? – в трубке шелестнул незнакомый голос. Ключик заставил себя узнать жену. Что-то случилось?

– Валя, нам нужно серьёзно поговорить.

Влентин Юрьевич что-то промычал в ответ. Серьёзно? В такую рань?.. Он повернул голову, глянул на часы. Десять утра. Не такая и рань. Голова никуда не годится, бутовый камень, железобетон ржавоармированный. Поговорить, да ещё серьёзно?

– Говори, – сказал он хрипло.

– Валя, ты должен меня понять. Можно и без объяснений обойтись, но я так не хочу. Ты никогда меня не понимал, Валя. Собой одним занят был и фантазиями своими. Я не могла так: ты дни и ночи с дурацким горшком на голове, вокруг грязь, пыль, старьё. И старичьё одно. Соседи твои жуткие. А я ведь ещё не старуха, Валя, мне жить хочется!

Ключик молчал, силясь понять, чего от него хочет жена. «Жить? А мы что делаем?»

– Молчишь, Валя? Слов от тебя не дождёшься, разве что раз в месяц ради праздника. Зря я тебе позвонила, Женечка был прав. О чём тут говорить? Я отправила тебе требование, найди его в почте, подпиши и отправь обратно.

– Какое требование? – с трудом ворочая языком, спросил Валентин Юрьевич.

– Ты не понял ещё? Знаешь, раньше ты казался умнее. Женя сегодня ночью сделал мне предложение. Я не смогла… и не захотела отказать. Я долго терпела, но после вчерашней грубости решила – хватит.

В голове Ключика мешанина, обрывки мыслей: «Какое предложение? Обмен? Терпела она, терпела, но не смогла ему отказать. Сегодня ночью, после вчерашней грубости. Кто-то вчера был с ней груб. Я? Не помню. Нет, помню. К чёрту послал её и всех остальных. Все остались, она пошла. Какое предложение?»

Очевидно, последний вопрос он ухитрился произнести вслух. Во всяком случае, Елена Викторовна ответила:

– Завидное предложение. Ты всё-таки решил меня помучить? Хочешь, чтобы я прямо сказала? Я развожусь с тобой и выхожу замуж за Женю. Требование я тебе прислала, подпиши.

Ключик положил телефон на подушку. В трубке шелестел Ленки Викторовны голос, но слушать всякую чушь не хотелось. Ключик сбросил вызов. Выдохнул, вдохнул. Телефон зазвонил снова. Прослушав пиликанье четыре раза, Ключик всё-таки поднял трубку.

– Не дури, Валя, не отключайся. Чего ты ещё от меня ждёшь, каких признаний? Не хотела я, ну ладно, получай. Я тебя никогда не любила, и даже не пыталась сделать вид, что люблю. Тебе же никто, кроме тебя самого, не нужен! Никого вокруг не замечаешь, сидишь себе… Как ты говорил? В башне из слоновой кости? Ты себе льстишь. Не из слоновой. В костлявой пыльной башне сидишь, в грязи по уши. Ну и сиди себе. Я, если хочешь знать, для того только за тебя вышла, чтобы не видеть больше никогда гнусную общагу. Вонючая конура три на три, в душевой под ногами ржавые потёки…

Ключик перестал слушать. Слез с кровати, понёс трубку к окну. От света резь в глазах, слёзы. Конура была вонючей, а башня оказалась пыльной. А тут подвернулся вид на реку. «Душно мне», – подумал Ключик и открыл фрамугу. Лицо и плечи окатило холодом, но легче не стало. «А как же обмен?»

– Как же обмен? – спросил он у трубки.

– И знаешь, в последнее время я… Что? А, обмен. Ну зачем нам с Женей теперь обмен? Нам и здесь хорошо. Ох, как же здесь хорошо! Утром сегодня я в первый раз в жизни видела рассвет! Прямо из окна спальни…