Станислав Хромов: Времена года

Воскресенье. Стекла в инее.
Распечатаю окно.
Молодое в чашу синюю
Льется алое вино.
Вспоминаю за дорогою, —
Не терзаясь, не скорбя, —
Свежесть раннюю, далекую
Первых чисел ноября.
Бьют часы за стенкой древние —
То ли нечет, то ли чет…
И во встречном направлении
Время будто бы течет.
В доме спят. А я украдкою
Волю дам карандашу —
Наклонившись над тетрадкою
Первый стих свой напишу, —
Полечу межой рассветною,
Как пустынник в старину,
В ту далекую, заветную,
Нереальную страну,
Где шевелится под елками
Полумрак и снеговей,
Позабытыми проселками
Слушать музыку полей,
Где моей безлюдной отчины
Запустенье не страшит,
Где на травах у обочины
Иней розовый лежит,
Где былинные сказания
Убаюкивают Русь…
И куда я в наказание
Обязательно вернусь.

Огромные камни, как стражи у плеса,
За ними домишки, пустырь, лебеда,
Шуршат по асфальту все мимо колеса
И редко теперь заезжают сюда.
Забытая пристань. Лишь изредка где-то
Подаст пароходик тревожную весть,
И если я знал, что такое край света
То это уж верно окраина есть.
За шпиль деревянный цепляешься взглядом,
И копией тут, хоть кому укажи,
Лежат бездыханные ржавые рядом,
Как дохлые щуки, стальные баржи.
Не здесь ли когда-то в далекое время
В такую же кроткую тишь и покой
В засаде звенело кочевника стремя,
И отзвуки битвы неслись над рекой!
Глядись целый день в бесконечные дали,
Но кто эти странные мысли поймет —
А может быть, чайки у них переняли
И дикие крики, и хищный полет?
Я вздрогнул! Потом тормоза завизжали,
Потом они вышли и скрежет затих,
Присели к воде на земные скрижали
И пива бутылки открыли о них.
Ничто не спугнуло идиллии сонной,
Лишь солнечный диск, непомерно тяжел,
Сигналил нам издали алой короной
О том, что еще один день отошел.

Уж окутались сумраком долы,
На закате межи пролегли.
Облачка, как пустые атоллы,
Расплываются где-то вдали.
Изумрудные росы вбирая,
Отражает свеченье трава,
И венчает подножие рая
В небесах золотая канва.
И спокойные мысли святые,
Уплывают невольно туда,
Где прорвав невода золотые,
Одинокая брезжит звезда…

Зарастают излучины тиной,
Не бушуют опята на пнях,
И давно об охоте утиной
Позабыли уже в деревнях.
А пойдешь по знакомой дороге,
Вспоминая былые года,
Из-под ног, добавляя тревоги,
Неживая сочится вода.
Поглядишь исподлобья на ельник,
На березы, погибшие здесь,
И, как путник, покинутый в сельве,
Невзначай передернешься весь.
Что здесь стало! Болота и чащи-
Неизвестный пугающий лес!
В колеях высоко и щемяще
Отражаются клочья небес.
Словно вышел на адские круги
С неподвижным оскалом берлог,
Где рябины, согнутые в дуги,
Украшают затопленный лог.
И повсюду, заросшие мохом,
С допотопной какой – то войны
На земле в одиночку и чохом
Молчаливо лежат валуны.
Не встревожит шипенье гадюки,
Не обрадует птиц перелет —
У безжизненной тихой излуки
Даже ворон, и тот не живет.
А очнешься у самой плотины —
Где бродил! – За верстою верста
Мхи да кочки, дa заводи тины…
Мертвый волок, гнилые места!

Когда осыпают деревья
На землю последние листья
И ветер стучится уныло
В закрытые на ночь ворота,
Под серым дождем монотонным