Артём Ткаченко: Иван-город

– Говорю же, не знаю… Куда Бог покажет.

– Стоп. Стоять! Ты случайно не про… Слушай, я вот и хотел спросить тебя про вчерашнее. Я ничего не понял, так как выходил из зала, но что-то ты вчера такое классное говорил. Про смерть и жизнь. Нам в центре тоже часто говорили про рождение свыше. Хорошо помню, как Господь мне дал родиться заново. У меня зависимость пропала четвёртого июля. Я помню тот день отлично. А вчера ребята сказали, что Андрюха в осадке полном. Тебе нужно евангелизировать людей. Может, ты евангелист?

– В осадке? Что это? Нет, я не в осадке. Я просто Бога хочу увидеть. Хочу умереть духовно, чтобы воскреснуть. Думаю, тут у меня это не получится. Думаю, я куда-то уеду. Наверное, в деревню. Мне даже сон приснился, что я в траве высокой лежу. Я точно знаю, что умру в траве. Наверное, духовно, но буду лежать в траве. Я молюсь каждое утро и вечер. Надеюсь, скоро Иисус мне покажет дорогу…

Римас цокнул и начал рвать зубами вторую запакованную пачку крекеров. Он всегда считал Андрея отсталым человеком и даже однажды на одном из объектов при всех назвал его полоумным, когда тот пытался зашпаклевать стены штукатуркой.

– Я всякое слышал и видел… В центре у нас чудак был. Говорил, что ему суд приснился. Как закончил лечиться, так пошёл и сдался ментам… ээээ… полицейским. Рассказал, как и где кого вставил. Короче, чистосердечка. Два года дали. А я вот думаю – зря. Он, конечно, духовный был. На три месяца раньше меня попал в центр и, когда я пришёл, он уже покаянный был. Молился четко, прям нас всех за душу брало. Стаж у него тоже был серьёзный, два года на героине. Короче, не мне его судить, думаю, Христос его наградит в раю за такой поступок… Но я потом думал: а в чём смысл? Два года тянуть… Смысл? Ты раскаялся – и Бог тебя простил. Иисус кровью заплатил за тебя. Всё! Кому толк от этой тюрьмы? Вот я, например. У меня бизнес, я служение создал, и через нас уже троих с нашего города в центр отправили. А, предположим, я бы сидел сейчас… Есть ведь за что… И что? Не знаю. Я считаю, у бездельников может и есть время на всю эту глубокодуховность, но современный христианин должен действовать. Ну, с тобой мне всё ясно… Извини конечно, я по-христиански, без подкола. Ты там болеешь, толком ничего не видел… Скучно, наверное. Да и то… Зачем тебе это? Тем более ехать ещё куда-то. Я не буду тебе ничего советовать и учить, так как ты в Боге дольше меня ходишь… Да и ситуация мне твоя не совсем понятна. Говорю же, больше половины пропустил, выходил из зала. А знаешь что? Иди вон к пастору Борису на приём. Ну, понимаешь о чём я? К нему все ходят за советом: когда у кого-то сложная ситуация в жизни, или когда ломает кого… Или, как у тебя, духовные непонятки там… Он помолится за тебя, может что посоветует. Он священник, Богом нам поставлен. Мне помогало всегда. Он помазанник. Через него Дух Святой говорит часто.

Андрей вдруг поставил чашку. Стал сдирать с пальцев присохший грунт… Опустил глаза в пол как-то виновато.

– Да. Точно. Надо было мне вчера с ним поговорить. Меня сёстры немного задержали. Наверное, если бы он мне попался на глаза, я бы к нему подошёл поговорить. А может, он и сам бы захотел поговорить со мной. Послушай, Римас, а как к Борису Сергеевичу записаться? Я просто не знаю. Я с ним вообще редко общался. Там день какой-то есть? Там надо прийти как-то заранее или что?

– Ну, я по телефону звонил, да и всё. Говорил, что хочу встретится. Договариваешься на день и время… Так, как он раньше по четвергам принимал, такого уже нет. Просто звонишь, и всё.

– А ты можешь сейчас позвонить?

– Сейчас? Ну да. А зачем?

– Ну, записать меня. Ну, в смысле, я бы очень хотел встретиться. Мне нужно.

– Так вот возьми мою трубу, звони, говори…

– А, ну да. Набери Бориса Сергеевича, пожалуйста, а то я не знаю, как в твоём телефоне набирать.

Римас быстро отыскал в записной книжке нужный номер и передал Андрею телефон с раздавшимися в трубке долгими гудками:

– Держи… Разговаривай.

Андрей вежливо поздоровался и объяснил пастору, что это говорит он, а не Римас. Затем они долго не могли выбрать время для встречи, но всё-таки к чему-то пришли. Римас в это время тщательно мыл чашки, чтобы хозяева не заметили, что кто-то из них пил. Стоя спиной, слушал, как запинается и заикается Андрей, прощаясь с пастором по телефону. Затем Андрей засобирался домой, поблагодарив Римаса за печенье и работу, которую он ему дал. Андрей оделся и быстро вышел, спеша на маршрутку. Римас подошел к оконному проему проверить, чем весь день занимался Семён. В окно он увидел Андрея, выбегающего из подъезда и одевающего на ходу шапку. Побарабанив пальцами по подоконнику, сказал в полголоса: «Набрал дураков… Прости, Господь…»