Вера Маленькая: Однажды в Коктебеле. сборник

– Зачем он тебе? – не выдержала однажды подруга. Не любишь!

– Для имиджа, – рассмеялась она, – для куража!

– Актриса фигова, авантюристка. На острые ощущения потянуло.

Ничего она тогда не ответила. Какие там острые? А вот не скажет никому. Никому!

– Что у тебя случилось? – спрашивает она Костю.

Ах, деньги нужны. Вот в чем дело. Много! Он ведь давно мечтает о машине. Обещает вернуть через год. Она не жадная, дала бы, да где возьмешь? Они сами на велосипедах. У него горят глаза. Он целует руки: «Пожалуйста, Лелечка. Придумай что – нибудь. Ты умеешь». Что она придумает? В стране кризис. Зарплату мужу не платят. У знакомых таких денег нет. Иномарок подержанных много, да. Ну и что? Глаза у него горят. Ничего, обойдется!

Ночью ей не спится. Костю не жаль. Просто вдруг азарт – найти деньги и подарить машину мужу. Она хорошо зарабатывает, отдадут! Можно смотаться в Польшу за шмотками. Надо все узнать. Коллеги ездят… Они дружно хохочут, она не понимает почему, обижается. Вечером звонит одна из сотрудниц:

– Ольга Сергеевна, это не для вас. Вы ведь без макияжа и шпилек мусор не вынесите, а дорога тяжелая. Да и зачем вам?

Ну, что они о ней знают? Нашли кого пугать? Не белоручка, на стройке работала штукатуром. Ни грязи, ни пыли не боялась. Ничего не знают! И не надо, не надо, а деньги она найдет. Вот придумает роль и найдет… Опять эта навязчивая идея с ролью. Как избавиться? Мучительно же все время представлять себя на сцене. Муж когда – то сказал, что театра хватает в жизни, но это не тот театр. Не из ее мечты. Но она в нем играет, играет…

Если бы не тот эпизод в детстве. В прекрасном ее детстве, чистом, как родниковая вода. Было же, было – аромат земляничных полян, клеверного поля, по которым она любила пробежаться, а дома остановиться у большого старинного зеркала и рассмеяться… Губы синие от черники. И веснушки, веснушки, но она себе нравилась. Было, было! Вся деревня называла ее красавицей или ласково Оленькой. Мама хвалила. И она старалась. Полола и поливала огород. И готовить умела, а вечерами подолгу читала. Как же ее восхищала Наташа Ростова! И все знали, что станет артисткой. Будет даже лучше Татьяны Дорониной, у которой такое белое красивое лицо, такие пышные волосы.

– Израстешь, – говорили в деревне, – и, конечно, будешь лучше.

Было, было!

Только кончится золотое детство и начнется другое, с криками во сне, со слезами, таблетками. Если бы она тогда не пошла купаться. На пруд, недалеко от школы. Если бы…

Годы прошли, а память болит и мается. Вот она плавает, плещется, весело визжит, подплывает к цветам, чтобы коснуться лепестков и прошептать: «Я вас так люблю». Шепчет и чувствует, как к ногам прилипают пиявки. Не боится. Долго ли отодрать? И неожиданно слышит веселое:

– Девочка, ты разговариваешь с цветами? Общаться надо с людьми.

Рядом плавает учительница. Она в их классе не преподает. Что ответить, Оля не знает. Просто говорит: «Здравствуйте». И краснеет.

– Ты плохо плаваешь. Хочешь, научу?

Учительница смешливая, молодая и тоже не боится пиявок. Потом они отдерут их вместе, немножко подрожат на берегу, потому что солнце уйдет и станет вдруг холодно.

– Давай – ка напою тебя чаем, – предложит учительница, – а то простынешь, пока добежишь до дому.

Оле хочется сказать, что она никогда не простужается. И мама, наверное, уже ждет, но молчит. Это же учительница. Учительница! Она послушно идет рядом. Все, что было потом, как сон… Сон, сон, сон! Вот они пьют крепкий, очень сладкий чай. С душистыми травками. Мама такой не заваривает, не умеет, наверное. И все хорошо. Учительница такая простая, о маме расспрашивает, о классе, подругах. Уходить не хочется. И обгоревшую на солнце спину она учительнице, конечно, намажет. Неловко, но просит же, краснеет даже. Смущается, понимает Оля. Сон, сон! Вот Оля помогает учительнице снять сарафан… «Втирай аккуратней, быстрей и мягче, ручки у тебя ловкие, – говорит она почему – то хрипло, – а потом намажем тебя». Оля знает, что ее не надо мазать, давно загорела. Но это же учительница! И, краснея, расстегивает пуговицы на кофточке.

– Так кем ты хочешь стать? Ах, артисткой! У артистки должны быть фигурка, ножки. Разденься. Не рассмотрела тебя у пруда. И не бойся, а плечики надо кремом. Сгорели. Иди сюда! Иди…

Нет, Оля ни за что не снимет купальник. И вообще сейчас убежит. Что придумала эта учительница? И как стыдно, стыдно, а ведь только что было все хорошо. Мягкие ладони держат крепко, что – то учительница еще говорит, а голос дрожит, срывается. Грудь ее совсем рядом с губами Оли: «Ты поцелуй. Вот эту». Она сумасшедшая, сумасшедшая. Учительницы совсем другие! Оля отчаянно вырывается, царапается. Ее тошнит.