Татьяна Хмельницкая - Ось времени. игры разумных

Мы находились в моей комнате и разговаривали о новом задании, что поручили нам профессора. Форточка была открыта и ветер, что влетал в помещение, слегка шевелил отросшие волосы Марка. Я куталась в теплую кофту и любовалась парнем.

Неожиданно он подался вперед и его губы накрыли мои. Я обняла его и прижалась всем телом. Тогда же и произошел мой первый сексуальный опыт.

До окончания им интерната и до его поступления в университет мы встречались, планировали оставаться вместе и двигаться по жизни рука об руку. Но кое-что произошло, и об этом я узнала последней.

Майский вечер плакал мелким дождем, отчего погода за окном казалась мерзкой. Несколько предшествовавших солнечных дней вселяли надежду на скорое наступление лета. И вот всё пошло насмарку. Я сидела за столом возле окна в своей комнате и билась над очередным доказательством теоремы. Расчет не выстраивался, и я то и дело отвлекалась на бисеринки дождинок на стекле.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Марк. Он вымок до нитки. С волос и одежды капала вода. Взглянув на него, я улыбнулась, подбежала, повисла на шее и принялась целовать. Сердце бешено колотилось, но не от любовной агонии. Это было предчувствие, которое пыталась заглушить привычной лаской. Возможно, я просто хотела оттянуть время и узнать о предстоящих переменах позже, насколько это возможно.

Марк гладил моё тело, неистово и страстно целовал, а потом подхватил на руки, отнёс на кровать. Он быстро стянул с себя свитер лег на меня сверху. Я задыхалась от страсти, целовала его шею, покусывала ухо.

– Я люблю тебя, – прошептал Марк, а я остановилась и посмотрела на него. – Я люблю тебя, но хочу, чтобы ты не зацикливалась на этом.

– Как же так… Я… Я тоже люблю тебя.

Слова дались легко, и я поцеловала его в губы, но Марк очень быстро отстранился, прошептал:

– У меня есть теперь работа, и нам нужно расстаться.

Казалось, меня облили холодной водой. Я вгляделась в лицо любимого и спросила:

– Это разве логично?

– Не всё поддается логике. Я люблю тебя, и нам нужно расстаться. Моя будущая работа не предполагает любовных приключений. Прости. Мне лучше уйти.

– Но где такая работа?

– С завтрашнего дня я на службе у государства. Конкретнее – федеральная служба.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Контракт с государством… Как это произошло? Почему он раньше не говорил, что собирался работать на ФСБ.

– Но…

Я не договорила, Марк перебил меня:

— Запомни одно, любимая, старайся быть менее талантливой. Гениальность – страшный враг для спокойной жизни.

— Как?

Вопрос прозвучал усечено и глупо, но это всё, на что хватило моих сил. Конечно, я хотела понять, почему на него обратили внимание.

— Моя курсовая работа произвела впечатление не только на профессоров нашего интерната. Множественность, математические выкладки… Помнишь? Оказывается, это интересно правительству.

— Да-а, — только и смогла выдохнуть я.

Мы любили друг друга в ту ночь, стараясь насладиться отпущенным нам временем. Под утро Марк ушел, и увидеться мы смогли только на прощальной пирушке. Ребята подтрунивали над нами, а мы словно слиплись и не могли оторваться, зная наперед, что это последний день, когда мы вместе.

Через три месяца мне пришло электронное письмо от родителей Марка, в котором говорилось о его смерти. Подробности не сообщались, но в конце стояла приписка: «В последнем своем письме наш сын просил вам напомнить о вашем последнем разговоре» .

Именно в тот день я сделала в Дневнике первую запись. Я рассказывала о Максиме Король и Юлии Снеговой. Отчего-то не оставила для вымышленного человека имени моей первой любви. Мало того, я полностью описала другого, абсолютно непохожего на Марка парня. Но моё спасение было в том, что я совершенно не помнила об этом.

Однажды вечером меня разбудил мужчина в форменной одежде медицинской службы. Помню, я открыла глаза и спросила:

— Вы кто такой?

— Врач, — спокойно отозвался гость. — Пришел по вызову.

Он был среднего роста, с буйной седовласой шевелюрой и мясистым носом, на котором красовались огромные очки.

— Мне не нужен врач, — сев в постели, бросила я.

Голова раскалывалась, а глаза болели так, словно песком забросали. Я потерла их, но это не помогло. Кожу лица щипало, когда я потерла её ладонями.