Александр Карнишин - Будни директора школы. Не дневниковые записи

– Да, тут, это, засор был. Так, чтобы пробить, пришлось выламывать окна в чугунине…

– Это что, вот это вот – слив? Сверху? И вот такие дыры? И все в подвал?

– А чего еще сделать? Тут же всю систему менять иначе надо…

– Ладно мне анекдоты-то рассказывать про систему. А где тут тепло?

– Вот там вход и задвижка, – метнулся луч фонарика.

В подвале стоял крепко пахнущий аммиаком и гнилой капустой туман, похожий на тот, что раньше всегда стоял в общественных туалетах по зиме. И скользко было почти так же. Только не гладкая плитка под ногами, а глина, неровно выбранная при строительстве экскаватором.

– Задвижка, вроде, открыта…

– А кто ее закрывал бы? Подвал же под замком.

– Чего же тогда холодно в школе?

– Дык, циркуляции нет. Давит, понимаешь, и снизу, и сверху. Одинаково давит. Надо, чтобы в обратке давление ниже было.

– …И как это сделать?

– А вот так, например, – резиновые сапоги выше колена шлепают по воде, и через минуту раздается журчание воды. – Вот так. Открываем слегка кран, вода из системы уходит, давление, стало быть, понижается, начинается циркуляция.

– Уходит – в подвал? Вот прямо сюда?

– А что ему сделается? Вон, – луч фонарика снова чиркает по стенам. – Вон, какой уровень тут был раньше-то.

– Вот это – уровень воды? Как же тут все не завалилось?

– А, хрен его знает. Стоит вот… Пошли дальше, там второй кран, с того конца.

– А как тут…

– По краешку, по краешку можно, а то зачерпнешь тут… Говнища разного…

Наверху слышен рев спускаемого бачка, из продырявленных чугунных труб во все стороны бьют фонтаны.

– Во! Но это только когда гидравлический удар. А так-то не течет, нет.

Сапоги опять шлепают куда-то в угол, раздается шипение, а потом журчание воды.

– А тут вот еще и воздух… Придется опять по верхнему этажу пройти, поспускать, значит, воздух этот. А то все равно не пройдет горячая-то…

– А тут что еще за дверь? Куда?

– А это вон, в тот колодец выход, в воздухозабор для бомбоубежища.

– Это что, у нас тут еще и бомбоубежище? Да пусть лучше сразу под бомбу, чем в таком сидеть…

– Ничо-о-о… Жить захочешь, не то, что сидеть – нырнешь с головкой!

– Ладно, краны пооткрывали, обратку спустили… Пошли наверх, проверить теперь надо батареи…

– И толчки, толчки проверить надо! Я тебе не показывал, чего они только в толчки не суют? Пошли, покажу…

– Н-да… Ну, пошли…

Рабочий день директора школы был в самом разгаре…

– А вы, собственно, ничего, быстро адаптировались.

Завуч, пожилая и опытная, не скрывающая обильную седину во взбитых волосах, с любопытством смотрела на директора школы.

– Вы знаете, предыдущий-то наш директор долго еще говорил об учителях: вон та тетка, как ее… Или эта тетка, ну, которая…

– Да я тоже почти так. Из отпуска вышел, и не помню – кого и как зовут. То есть, представляю, что вот та… Как он говорил, тётка, да? Та тётка – математику ведет, а эта вот тётка – мой завуч, – рассмеялся директор.

– Ну, а что, – кокетливо поправила та прическу. – Тётка и есть. Не дядька же. И все же, не принимайте за лесть – быстро вы. Девочкам нравится, что вы всех по имени-отчеству знаете.

Директор покивал головой, восхищаясь молча собственной предусмотрительностью. Как ученики записывают в дневник в начале каждого учебного года всех своих учителей с именами и отчествами, так и он в свою рабочую тетрадь вклеил копию тарификации. Не всю, а вырезку, где основные данные. Еще и номера кабинетов проставил. А классы и предметы в тарификации были расписаны.

Перед тем, как выйти из кабинета, продумывал свой маршрут по коридорам школы и специально заглядывал поначалу, пока всех не выучил, в эту тетрадку. Тогда можно было зайти в кабинет английского языка, поздороваться с улыбкой, назвать по имени и отчеству. Спросить, не надо ли чего. Потом – в историю или в литературу. Показать: директор здесь. Директор всех знает. А раз всех, то и всё знает. Психология, так ее.

Кабинет директора был большой, как обычный школьный класс. Длинный полированный стол пересекал его вдоль. У длинной стены стояли стулья, на которые можно было посадить человек сорок. Два огромных окна. Какие-то рулоны материи. Какие-то ящики по углам. В отдельной выгородке – место для секретаря.

– А вот это – мое! – с победным возгласом учительница географии потянула рулон черной материи за собой. – Это – для штор, для просмотра фильмов!