Вероника Ткачёва: 7 женских историй

– Что дочь?! Отрезанный ломоть. Сыночек мой! Мой свет в окошке! – рыдала Маринка.

– И вот на́ тебе: ещё себе светика в окне затеплила! – тихо ворчала Елена Саввишна, поправляя лёгкое голубое одеялко в коляске.

Внук завозился во сне, устраиваясь удобнее, выплюнул надоевшую соску и чему-то заулыбался.

В советское время Маринка выглядела как типичная продавщица продуктового магазина – толстенькая, коротенькая, с золотой коронкой на переднем зубе, маленькие задорные глазки тонули в пышных, сдобных щеках. Губки бантиком она красила розово-малиновой дефицитной тогда помадой, которая ну никак не украшала её лицо. Одевалась она в фирменную, тоже дефицитную тогда одежду, которая тоже никак не шла ни к её фигуре, ни к лицу. Такой она и осталась в постсоветские времена. При этом Маринка ни тогда, ни сейчас не была продавщицей. Она практически никогда не работала. У неё было повышенное давление, и она ещё на излёте семидесятых выхлопотала себе инвалидность. Деньги в их семье зарабатывал муж Сашка. Женившись на 19-летней Маринке, он быстренько заделал дочку, чтобы жене было чем заниматься в его отсутствие и не было возможности думать о всяких «глупостях». И укатил на заработки. На коммунистическую стройку, куда-то в дружественную нам часть Африки. Укатил на три года. А Маринка верно его ждала всё это время, растила дочку и раздавала всему двору невиданные тогда дивных розовых и жёлтых цветов ароматные жвачки с яркими картинками-вкладышами и такие же ароматные, тех же дивных цветов ластики, которые тоже казались съедобными. Всё это и многое другое она получала в посылках от мужа. Маринка была воспитана в строгих деревенских традициях: стерпится-слюбится, а не слюбится – всё равно себя блюди. Она и блюла. Чтобы о чём таком даже подумать – ни-ни!

Через три года муж вернулся. Привёз и денег, и дефицитов разных – бросовых и дешёвых там и таких желанных здесь. Да столько, что казалось, им на всю жизнь хватит. Ещё и на соседей останется. Муж, правда, сильно ругался на Маринку за её щедрость.

– Ты безалаберная! Бесхозяйственная! Тебе всё легко достаётся! – кричал он на неё по вечерам. И лицо его перекашивалось от злобы на Маринку и от жалости к утраченным навсегда по вине жены вещам и продуктам.

Маринка вздыхала, молчала, на пару недель унималась, а потом снова втихаря от мужа пихала какому-нибудь знакомому ребёнку яркий невиданный заграничный карандаш или наклейку, или угощала соседку очередной банкой солёных огурцов собственного приготовления.

А банок этих у них было… Каждую осень заготовки производились только что не тоннами. Маринка, забыв про своё давление и отекающие от долгого стояния ноги, проводила по полдня в продуктовых очередях, приносила огромные сумки с сырьем для заготовок из магазинов домой. А потом буквально дни и ночи варила, солила, закатывала. У неё начиналась настоящая страда, битва за сохранение урожая… То, что нельзя было сварить, засолить, замариновать, пытались сохранить другими способами.

Арбузы они умудрялись есть аж на Новый год. Для этого с осени их закупали в большом количестве и подвешивали к потолку в сетках на застеклённом балконе. При минусовой температуре арбузы снимались и заботливо переносились в тепло, а затем, при установлении благоприятных условий на балконе, водворялись обратно на свои места. До Нового года арбузы постепенно подъедались: то день рождения дочки, то Седьмое ноября – красный день календаря… К Новому году оставляли пару арбузов (это на всякий случай, если один окажется, несмотря на все старания, испорченным). И наконец красавец-арбуз гордо украшал собой новогодний стол, являясь как бы венцом всего хранилищно-заготовительного процесса.

Маринка была бы рада разделить это благоухающее свежестью чудо со всем двором, со всеми знакомыми и даже незнакомыми, но у них редко бывали гости: домовитый Сашка не любил чужих ртов в своих владениях. Родители Маринки умерли, а Сашкины жили в деревне под Смоленском. Поэтому даже родителей невозможно было усадить за этот обильный и чудесный новогодний стол. Вот так и встречали Новый год, узким семейным кругом: дети да Маринка с мужем.

Да что арбузы – так, баловство! Другие, более приземлённые и практичные продукты в каких-то неимоверных масштабах каждый год запасались на долгую зиму. Картошка закупалась мешками и хранилась на том же малогабаритном балконе. Яблоки (каждое аккуратно заворачивалось в газету) лежали в ящиках здесь же. Капуста квасилась большими чанами, грибы солились вёдрами. И всё туда же – на балкон! Со временем балкона стало мало. К их запасливому счастью, они жили на первом этаже. Каким образом пришла эта идея – непонятно, но Сашка пару лет под балконом копал что-то вроде деревенского подпола и выкопал-таки! Теперь можно было запасать ещё больше и хранить ещё надёжнее. В общем, ни одна овощная база не могла сравниться с их талантом сохранять еду и генерировать заготовки.