Александр Юдин - Разворошенное гнездо. Повесть

Того парня, который написал статью, на месте не оказалось. Но редактор, остроносый, шустроглазый блондин средних лет с навсегда сбитой набок скептической ухмылкой, показал копию отчета о работе фабрики, представленного в городскую администрацию уволенным директором.

– Вам не приходило в голову, Леонид Петрович, что вашу фабрику задавило само объединение? – недоуменно спросил Андрей, ознакомившись с отчетом.

– Посещала такая мыслишка, – усмехнулся редактор. – Нам тут всем это давно приходило в голову, вплоть до мэра. Он пытался уж, насколько мне известно, и команду губернатора подключить; был тут у нас его зам Агеев – пока безрезультатно. Впрочем… – многозначительно глянул Андрею в глаза, – возможно, замена директора и есть результат.

– Почему же, пардон, ваш корреспондент сделал какой-то аморфный вывод: мол, несмотря на трудности, швейники фабрики ищут резервы повышения эффективности производства? Ни вашим, ни нашим. Стоило ли тогда писать? Хотя, еще раз пардон… – осекся Андрей.

– Вот именно, – заключил за него редактор. – Что положено Юпитеру, не положено Петру. Мы пытались хоть чуть-чуть подбодрить их. Но сама фабрика завалилась или объединение ее задавило – это надо выяснять на уровне генерального директора, а кто для него мы – периферийные газетчики? Он выпадает из сферы нашего влияния. Предлагали мы ему высказаться, когда он был у нас, – сослался на занятость. А вот вы вхожи в кабинет Тимофеева – вам и карты в руки, попробуйте разобраться. Если… – он замолчал, испытующе глядя на Андрея.

– Что «если»? – спросил Андрей.

– Если вас не пугает перспектива сработать на корзину.

– На корзину?

– Ну как же? Возможно, придется перечеркнуть выводы авторитетной комиссии, которая убедила в конце концов и городскую администрацию, и наших депутатов, и, выходит, Агеева. Решится ли в таком случае ваш редактор опубликовать материал? Насколько понимаю, он особой смелостью не отличается – сужу об этом по газете; а тут придется возвращать Агеева к уже решенному вопросу и по существу открыто заявлять, что он тоже не разобрался, позволил себя провести, а на это надо иметь смелость и вам лично, и вашему редактору – оба ведь под губернской властью ходите.

– Почему же вдруг только открыто?

– А как же? Неужели не понимаете?.. Ну хорошо, не открыто заявлять, а прозрачно намекать, если вас это больше устраивает. Хотя всякий, кто в курсе, расценит любой более или менее ясный намек как открытое заявление.

Андрей недовольно поморщился. Редактор лупил в лоб, таранил, называя вещи своими именами, а это не прибавляло настроения. Некстати вспомнилось прочитанное где-то, что открытия часто делают профаны, просто потому, что не представляют подстерегающих их трудностей.

– Что ж, вы правы, Леонид Петрович, ситуация не из приятных, – вздохнул Андрей, мысленно проклиная Комлева и пытаясь догадаться, зачем тому понадобилось впутывать его в эту авантюру.

«Может быть, – размышлял Андрей, – он тоже рассчитывал на то, что я не рискну подвергать сомнению выводы комиссии и просто-напросто разольюсь сентимента-льными слезами по поводу падения фабрики, исхлещу директора Никитину за промахи в руководстве – и все? Но для чего ему это? Сводит какие-то счеты с Никитиной или с Тимофеевым, или с кем-то еще из объединения? Хочет понравиться губернатору, изображая активное вмешательство в жизнь? Выполняет прямое указание Агеева, пожелавшего, чтобы газета раздолбала Никитину в назидание другим?».

В маленькой приемной, в которой два стула для посетителей, установленные возле входа, уже создавали тесноту, пожилая секретарша с морщинистым усталым лицом что-то сосредоточенно набирала на компьютере. От нее веяло какой-то безысходностью.

– Есть кто-нибудь? – мотнул Андрей головой поочередно на двери кабинетов директора и главного инженера, расположенные одна против другой.

– Нет никого, – ответила секретарша. – Но главный инженер рядом, в цехе. Если надо, я позову, – с готовностью поднялась она.

– Будьте добры, – попросил Андрей.

Она торопливо вышла.

«Затуркали, наверное, разными комиссиями, проверяющими всех мастей – вот и торопится позвать, не выяснив зачем. Такова жизнь. Стоит предприятию упасть – того и гляди совсем затопчут ревизоры, контролеры. Каждому покажи, растолкуй, подготовь справки – работать некогда, только успевай объясняться».

Через несколько минут секретарша вернулась. Вслед за ней вошла главный инженер, невысокая миловидная женщина.