Александр Юдин: Разворошенное гнездо. Повесть

– Что ж, тогда поедим в ресторане, – решительно сказал он. – Это совсем рядом, через пяток домов.

Но на двери ресторана висела табличка: «Банкет».

– Андрюш, а может, сюда? – жалостливо глядя на него, кивнула она на белые окна диетической столовой, расположенной через дорогу.

– Придется, – вздохнул он. – Будем есть манную кашку и запивать кипяченым молочком. Хотя я лично с большим удовольствием выпил бы сто грамм водки, похрустел соленым огурцом и послал к чертям этот неуязвимый общепит, который нашему дикому рынку пока не по зубам.

– Нет уж, – рассмеялась она, – давай лучше поешь со мной манной кашки, успокойся и набросай план статеечки в пользу сохранившихся диетточек, которые, оказывается, всегда к нашим услугам даже в часы пик.

В столовой было по-больничному бело, тепло, полупустынно; из репродуктора на стене тихо лилась мелодия в исполнении хорошего эстрадного оркестра. И раздатчица, кроме молочного супа, могла предложить еще и докторскую колбасу.

– Вот видишь, как здесь мило, а ты не хотел сюда, – сказала Надя.

Выйдя из столовой, они направились к автобусной остановке.

– Уж теперь-то уедем, – сказал он.

– Римские каникулы, – вздохнула вдруг Надя.

– Что – римские каникулы? – не понял он.

– Да фильм. Такой замечательный. Я бы с удовольствием еще раз посмотрела.

– И откуда вдруг взялась эта оригинальная мысль? – сыронизировал он.

– А вон щит… какой-то кинотеатр «Луч». Это далеко?

– Нет. Ты хочешь в кино?

– Хочу. Хочу с тобой в кино. Надоело ходить в кино без тебя.

Они повернули в обратную сторону, к кинотеатру «Луч». Но оказалось, что сеанс начался почти полчаса тому назад, а следующий – только через полтора часа, да к тому же это будет уже боевик с «картинками», а не «Римские каникулы».

– Черт знает что, куда ни ткнись – все какие-то препятствия, – разозлился Андрей. – И в кино мы не попа—али, билетов не доста—али, – скучно пропел он, подражая опереточному артисту.

Она засмеялась, ткнулась лбом в его плечо, взяла его под руку:

– Не огорчайся. Идем. Все хорошо.

– Ну да, как же, – забурчал он. – Сегодня ты здесь – завтра тебя уже нет, а у нас так бездарно пролетает время.

– Почему же? У нас есть прекрасная возможность просто погулять. Ты посмотри только, какой чудный вечер. Весенний вечер, Андрюша. Здесь гораздо лучше, чем в душном зале. Идем. Идем, – потянула она его. – Все хорошо. Я хочу погулять по твоему городу, посмотреть на него, запомнить.

И они зашагали вдоль проспекта, волшебно переливающегося вечерними огнями. Сказочным дворцом, сотворенным из янтаря, наполненного солнечным светом, вздымалась впереди легкая громада универмага с раскинувшимися над ним большими ярко-красными неоновыми буквами. Там и тут струилась, мельтешила, полыхала разноцветная реклама. В темной перспективе просторного проспекта, на самом стыке с небом, справа расплывалось, мерцая, рубиновое половодье убегающих к горизонту автомобильных стоп-сигналов, слева жмурилась золотистая россыпь лучистых светлячков. Как квадратноплечие гиганты, вытянулись ровной шеренгой увешанные гирляндами света башни высотных домов… И все это вселяло в сознание какой-то задумчиво- радостный фон, а где-то в глубине души, как эхо, как отзвук далекого праздничного оркестра, торжественно гремела медь труб, выбивали глухо ритм барабаны.

– Погоди-ка, – остановилась вдруг Надя. – А там… ну, у тебя… никто не встретит нас скалкой? Или метлой.

– Не волнуйся, не встретит. Я же сказал…

– Ой, да неужто меня ждал? – озорно глянула она на него.

– Представь себе, – развел руками. – Я, почти убежденный холостяк, сам себе удивляюсь. Ты, одна-единственная из всех, кого я знал и знаю, не хочешь опутать меня замужеством, а я впервые совсем не против. Удивляюсь, удивляюсь.

– А та, с которой я видела тебя на банкете?.. Ну, та самая, жгучая брюнетка…

– Какая брюнетка?.. – вскинул удивленно брови Андрей.

– Ой, он еще делает вид, что не понимает, о ком это я, – укорила она сердито.

Андрей пожал плечами, пытаясь понять, кого она имеет в виду.

– А-а… Наталья, – хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну-у, это всего лишь эпизод. Она тебе не конкурентка. – Помолчал. Глянул ей в глаза испытующе. – Так это ты из-за нее, что ли, устроила мне бойкот? Даже на звонки перестала отвечать… – Усмехнулся. – Ушла она от меня. Бросила… Не оправдал я ее надежд. Решила, по-моему, что я олух, не умею жить. Иванушка-дурачок, на котором умные ездят. Однажды шутя вроде так и сказала: все люди, мол, как люди, мебельные гарнитуры, шикарные машины, дачи наживают, а я – одни шишки. Непутевый в общем. А я не стал ее переубеждать.