На этот раз он ошибся.
– Как вас представить? – спросил декан человека в свитере.
– Я сам представлюсь, – деликатно улыбнулся он и повернулся к нам лицом.
– Товарищи студенты, – сказал гость. – Я помощник режиссёра, работаю на «Мосфильме». Все вы знаете, что в окрестностях вашего города вместе с итальянскими коллегами мы снимаем эпизоды фильма с условным названием «Подсолнухи». Так вот, я к вам за помощью. Нужны статисты для массовых сцен.
Поток замер. Девушки полезли в сумочки за импортной косметикой, пудреницами и помадой.
– Женщин прошу не беспокоится, – поднял руку человек с «Мосфильма». – Нам нужны десять-двенадцать человек, молодых мужчин. Худых, небритых… Короче, похожих на итальянцев.
– А как же с учёбой? – спросил Хрусталёв с места.
– Тут можете не волноваться. В деканате нам пошли навстречу. Ваш декан отпускает артистов на неделю. То есть те, кого я отберу, на целую неделю освобождаются от занятий. Искусство, так сказать, требует жертв…
Кто-то в нашей аудитории хлипко зааплодировал.
– Более того, – подняв руку, будто успокаивал обрадованную аудиторию, продолжил помреж. – Кто подойдёт под итальянский стандарт, те буду платить за съёмочный день от трёх до семи рублей. В зависимости от крепости мороза.
Я рассеяно слушал помрежа, машинально рисуя на полях конспекта женскую головку, отдалённо напоминавшую профиль Лены.
– Вопрос можно? – поднял руку Виталик.
– Пожалуйста.
– А что такое – «итальянский стандарт»?
– Мы будем снимать взвод итальянских солдат, – ответил человек из «Мосфильма». – Командира взвода играет Марчелло Мастрояни. Ну, а сам взвод, вы меня понимаете, везти сюда, на Волгу, из Италии было бы накладно. Да и морозы нынче у нас не для южных людей. Поэтому, повторяю для невнимательных слушателей, нам нужен итальянский типаж – худощавые брюнеты. Ну, как вы, молодой человек. Или лучше вот ваш сосед, – тут он тыкнул пальцем в меня. – Этот небритый парень вполне подойдёт для солдата разбитого на голову взвода итальянских солдат.
Я вздрогнул, когда помреж тыкнул в меня пальцем. Он будто прицеливался в меня из воображаемого пистолета.
– Спасибо, амиго, – сказал Виталик и, садясь рядом со мной, тыкнул меня в бок пальцем. – Ты, оказывается, типаж, Сашка!
– Дорогой! – елейным голоском сказал Пуринашвили. – А рыжие итальянцы бывают?
Представитель киностудии внимательно посмотрел на Додо и серьёзно ответил:
– Нет, рыжих не берём!
* * *
Я и Виталик оказались не рыжими. Нас, к завести блондинов и рыжих, взяли. Филимонов, жертвуя нами во имя «важнейшего из искусств», дал короткое напутствие:
– Смотрите там, на съемках. Не опозорьте честь факультета. Мы вам доверяем. А лекции потом перепишите у товарищей.
Мы, новоиспечённые итальянцы, как примерные сыновья, кивали нашему духовному наставнику.
– Я ведь знавал итальянцев, – неожиданно сказал декан. – На фронте, на Волге их видывал. Пленных, правда… Вояки из них некудышные были. Да и изпод палки Муссолини они с нами воевали…
– Зато их женщины любят, – невпопад вставил Виталик.
– Женщины? – переспросил декан. – Насчёт женщин не знаю.
* * *
Мы едем в маленьком автобусе «Рафик». Все достаточно худы и черны для «истых итальянцев».
– Работка, ребята, – не бей лежачего! – бодро говорит отобравший нас представитель «Мосфильма». – Объясняю вашу задачу. С вами снимаем всего два эпизода: по заснеженным просторам России идёт взвод итальянских солдат. Впереди на лошади – ваш командир, его играет Мачелло. Сначала вы улыбаетесь. Вам обещали лёгкую прогулку на свежем воздухе и неизменную победу. Но не тут-то было! Вас разбивают наголову.
– А как разбивают, будут снимать? – тревожась, спрашивает Хрусталёв.
– Нет, это за кадром. Второй эпизод – от взвода остаётся четыре человека. Вы идёте по белой, снежной пустыне. Бредёте обессиленные, голодные… Бредёте куда?
– Куда? – в свою очередь интересуется Виталик.
– К смерти, – покачиваясь на ухабах, отвечает помреж.
– Ясно, – кивает Хрусталёв. – Сделаем, амиго, в лучшем виде!
Я не слушаю этот трёп. Я думаю о Лене. Она, конечно, знает, что я стал артистом, что я буду сниматься «у самого Де Сики». Об этом, наверное, весь институт уже знает…
– Аривидерчи, ребята! – бросил нам помощник режиссёра. – А теперь я отдаю вас в руки костюмеров.
Шофёр «Рафика» выключил фары. Светало. Мы прильнули к замерзшим окнам автобуса, выдувая своим тёплым дыханием пятачки для обзора. У самого края огромного заснеженного поля были проложены рельсы. На них стояла мачта, пока что без кинокамеры. Вдалеке прорезались очертания деревушки Городное. Обыкновенное русское селение. Бревенчатые избы, столбами поднимается дым из печных труб. Вокруг многочисленных ярко раскрашенных вагончиков суетились люди.
Читать дальше