Теперь, – он обернулся ко мне, – марш в жандармерию в распоряжение начальника тайной жандармерии майора Дитриха! Раз, два! – и сам последовал рядом с нами.
Здание, где располагалась жандармерия, находилось недалеко от моей избы. Вместе с матерью и плачущим ребенком на руках шла вперед под конвоем немецких автоматчиков. Я вчера была первой леди Харькова, а сегодня, изнасилованная немецким офицером, втоптанная в грязь, с шестимесячным ребенком и старой матерью топала на суд шефа тайной немецкой полиции. Мать, еле держась на ногах, отстала, плелась позади меня. Наши соседи, хуторяне с вытаращенными глазами выглядывали из-за заборов избушек, посылая проклятия вслед нам.
В здании жандармерии мать отвели куда-то. Меня повели в кабинет шефа тайной жандармерии. Мой насильник подбежал к старшему офицеру, похоже, больному туберкулезом, боком поглядывая на меня, стал тому спешно что-то объяснять. Тот меня оценивающе оглядывал с ног до головы, кивал головой в знак согласия, когда с ним в чем-то не соглашался, багровел лицом, за линзами очков зло выкатывал белки глаз. Я, полуодетая, вся озябла, мои плечи были открыты, не до конца застегнуты пуговицы платья на распахнутой груди. Под давлением грязных взглядов немецких офицеров я чувствовала себя самой падшей женщиной.
Майор, жадным взглядом оглядывая меня с ног до головы, явно вынашивал какой-то план. Он был так сильно поражен моими внешними данными, до такой степени загляделся на меня, что временно забыл, где он находится. Когда он из своих мечтаний вернулся в реальность, ладонью руки прошелся по узкому невзрачному лицу и заговорил со мной на чистом русском языке:
– Госпожа Зарра, не бойтесь, Вас здесь никто не тронет. С сегодняшнего дня Вы находитесь под надежной охраной Немецкого Рейха. Успокойтесь и, пожалуйста, пройдите в соседнюю комнату. Там есть условия, чтобы Вы себя с ребенком могли привести в порядок. Вам там приготовлено чистое белье, платья, детская одежда и все такое прочее… Захотите, примите ванную, переоденьтесь, отдохните…
По тому, как шеф тайной немецкой жандармерии вел себя, как разглядывал меня, можно было безошибочно говорить, что я и к нему попала не в качестве арестованной партизанки…
Я прошла в соседнюю комнату, приняла ванную, искупала сына, переоделась во все чистое, одела сына. Вошла в зал. Он был обставлен в классическом восточном стиле: диваны, кресла, зеркала, шкафы; на полу были разостланы персидские ковры, в серванте красовалась тонкая китайская фарфоровая посуда, серебро. Села на диван, сына накормила грудью. Когда в детской комнате укладывала его спать в детскую кроватку, ко мне постучали. В зал зашел молодой офицер тайной жандармерии:
– Здравствуйте, госпожа Зарра. Наш шеф в Вашем вкусе не ошибся. Вы выбрали к лицу прелестное платье. К тому же Вы от природы исключительно красивы. Вы, – разглядывая меня, покраснел, – очень понравились господину майору. Я бы сказал, Вы на него произвели сильное впечатление. Он в душе поэт, художник, тонко разбирающийся во всем прекрасном, особенно в женской красоте. Меня тоже можете принять в круг своих друзей и во всем на меня положиться. Я желаю Вам удачи, благополучия. Кроме этого хотелось бы Вам дать один очень ценный совет: во всем соглашайтесь с нашим шефом. Я об этом говорю исключительно в Ваших интересах. Поведете себя легкомысленно, тогда погубите себя, мужа, ребенка, старую мать…
Я молчала, слушала этого самовлюбленного франта, обдумывая дальнейшую нашу судьбу. «Не случайно же меня вырвали из рук моего насильника. Не случайно отмыли, переодели вместе с сыном. Что, у тайной немецкой жандармерии такой подход к арестованным русским? Может, они хотят завербовать меня?»
Через лейтенанта немецкой жандармерии поблагодарила шефа жандармерии за галантное отношение к даме и за уют, созданный им до моего задержания. И передала, что обдумаю предложение шефа тайной немецкой жандармерии.
– Приятно было с Вами познакомиться! – он козырнул, развернулся на каблуках и направился к выходу.
– Куда вы упрятали мою маму? Что я здесь делаю? За что нас арестовали? – скороговоркой бросала ему в спину первые, пришедшие на ум, слова.
Хотела задать ему и другие вопросы: «Что сделали с моим мужем? Кто нас предал?» Но упоминать имя мужа, боясь ему навредить, я не стала.
– Госпожа Зарра, – вежливо перебил он, – все свои вопросы, пожалуйста, задавайте господину майору. Скоро он прибудет… Честь имею! – ровно чеканя шаг, направился к выходу.
Читать дальше