Гаджимурад Гасанов: Зайнаб (сборник)

Когда мое сознание стало проясняться, первое что почувствовала, так это тяжелого фрица, ритмично двигающегося надо мной, и гнилой, противный запах из его рта. С балкона был слышен рев моего сына, плач матери. Я пришла в себя. Голова раскалывалась, я вся была в тумане, мысли о сыне, несчастной матери, на глазах которой изнасиловали ее дочь, не покидали меня: «О, мой сын, о, моя несчастная мама!» – заплакала я.

Я запричитала:

– Пусти меня к моему сыну, проклятый фашист! Пусти! – я, теряя самообладание, укусила его за ухо и вырвалась из его объятий. Вскочила, быстро натянула на себя платье и метнулась к дверям.

Офицер за моей спиной заорал:

– Полицай, держи партизанку! Держи, не выпускай ее!

Я успела выскочить на балкон, поднять на руки сына, завернутого в солдатскую шинель, ревущего в руках бездыханно лежащей на полу матери. Мой насильник, натягивая штаны, успел выскочить на балкон. Он со спины ногой нанес мне такой ощутимый удар, от которого меня с сыном отбросило к стене. Я головой ударилась об стенку. Я почувствовала на лице кровь.

– Ты, партизанская сука, – нанес он второй удар, – осмелилась поднять руку на офицера рейха?! – он узкими когтистыми клешнями вцепился мне в глотку и приподнял вместе с ревущим сыном. – За это ты будешь наказана! Он своим рябым лицом прислонился к моему лицу, злобно прошипел:

– Не одумаешься, будешь сопротивляться, кусаться – в лучшем случае, будешь сидеть в карцере, потом сгниешь в лагере для военнопленных. А в худшем случае, отдам в казарму с ротой голодных солдат! Я, кажется, выразился на понятном тебе языке? А это, – он вытащил из внутреннего кармана кителя мой снимок с мужем, снятый на нашей свадьбе, – моя козырная карта. Будешь глупить, передам в гестапо, тогда тебе капут! Мы о тебе с мужем все знаем. Хочешь, ознакомлю тебя с некоторыми фактами из твоего, как у вас русских говорят, личного дела? Так слушай! Ты с золотой медалью окончила среднюю школу в Харькове, там же учишься в авиационном институте. По всей вероятности, не глупа, даже слишком умна и разборчива в жизни. Поэтому вот мой тебе совет: проявишь смекалку, изворотливость ума, тогда твой сын останется с тобой, а твой партизан будет цел. Он даже будет выпущен из карцера. Твоя мать тоже не будет посажена в карцер. Так выбирай, красавица: на весах стоит твоя жизнь, жизнь ребенка, мужа, матери. Сглупишь, тогда вы будете всей семьей повешены на виселицах! Предупреждаю, – заговорил шепотом мне на ухо, – я первый раз на этой войне женщине из стана врага иду на уступки… Тебе повезло, ты очень красива и твоя красота спасает тебя. Пользуйся предоставленной возможностью остаться живой, даже наслаждаться жизнью.

Он потянулся ко мне своими слюнявыми губами, я отшатнулась и плюнула ему в лицо:

– Козел ты паршивый, а не офицер рейха! Ты способен всего лишь драться со слабыми женщинами. Если ты такой герой, тогда покажись со своими фрицами в лесу нашим партизанам, тогда они преподнесут вам уроки мужества!

Он размахнулся, чтобы дать мне пощечину, но я успела увернуться. Он не удержался на ногах, поскользнулся, размахивая руками, упал под мои ноги. Я рассмеялась ему в лицо. Он вскочил, потянулся ко мне, чтобы меня повалить на пол, но остановился. Его осенила какая – то мысль, он зло и мстительно улыбнулся. Подбежали полицаи, стали руками чистить его мундир, сдувать пылинки с него. Офицер оглядел свой мундир, отряхнулся, из нагрудного кармана вытащил накрахмаленный носовой платок, вытер лицо.

– Ну что, красавица, вольному воля, а грешному ад… Готовься принимать у себя в избе роту солдат… Гельмут, – кликнул он одному из автоматчиков, стоящих на часах во дворе, – запри эту партизанку у себя в спальне, а ее щенка и старуху закинь в подвал. Жди дальнейших указаний!

Он в приветствии вскинул руку:

– Хайль, Гитлер!

– Хайль! Хайль! Хайль! – в ответ вскинули руки автоматчики и полицаи.

Он собирался уходить. В это время к нему прибежал посыльный из жандармерии и что-то на ухо тревожно передал. У офицера нервно задергался правый глаз, он писклявым голосом дал краткую команду:

– Солдаты, солдаты! Отставить приказ! Партизанке немедленно подайте ее пальто, ребенку пеленки, детскую одежду! Вытолкните на улицу старуху и отведите ее в жандармерию. Быстро, быстро! Эй, скоты, – заорал он на полицаев, – помогите партизанке спешно одеться и оденьте ребенка! Быстро, скоты!

Полицаи в поисках моих платьев, верхней одежды, детского белья, ползунков разбежались по избе. Я надела платье, разорванное в противоборстве с моим насильником, на плечи накинула пальто. Полицаи спешно запеленали моего сынишку.