Я почувствовала тишину, которая замерла внутри, но вдруг мое сердце снова забилось. Я не расшиблась в лепешку, разве что кости продолжали болеть, но не так, как при переломе. Я была цела и не «поломана», сумела даже встать, только куртка и свитер разошлись по швам, так что я сразу же стряхнула их, как только поднялась на ноги.
Происходящее меня пугало, я судорожно касалась руками голых холодных плеч, до сих пор не веря ни глазам, ни телу. Почему я не умерла? Почему я вообще все еще имею ничуть не поврежденное тело?..
Поднялся сильный ветер, и мне даже не удалось устоять на ногах, когда он попытался меня подхватить. Я крутилась в воздухе, зажмурив глаза, пока не услышала, как что-то, ударившись об асфальт, протяжно заскрипело. А еще я почувствовало боль… Только не смогла определить, где.
С опаской я посмотрела за спину и, не в силах поверить собственным глазам, увидела там два белоснежных крыла, какие мы обычно представляем у ангелов. Я отвела руку назад, чтобы коснуться их. Это были самые обычные птичьи крылья с жесткими перьями. Но ветер снова подхватил меня, не давая собраться с мыслями, только на этот раз я смогла перевернуться в воздухе и лететь. Правда недолго, крылья меня все еще не слушались, и я упала на мокрый асфальт. Все мои косточки захрустели, и некоторое время я лежала на земле не в силах пошевелиться. Боль была жуткой, но я вдруг осознала, что это мои кости быстро-быстро срастаются, несмотря на их хрупкость, ведь они стали трубчатыми, как у птиц.
Я никогда не была верующей, мне и сейчас не казалось божественным мое сходство с ангелом. Очень хотелось, чтобы все эти метаморфозы оказались сном, но жуткая боль, которая все еще ныла во всем теле, беспощадно убеждала меня в обратном.
Поднявшись на ноги, я снова попыталась взлететь, и теперь это получилось у меня гораздо лучше. Мне нужно было как можно скорее где-нибудь укрыться, ведь вряд ли прохожие не удивятся, увидев летающего над их головами ангела… Меня трясло от ужаса, мое сердце так громко стучало в ушах, что кроме него я ничего не слышала, а по спине проходила волна то жара, то холода. Ветер стих, позволяя мне по крайней мере устоять на ногах. Я уставилась на свои руки. Казалось, я целую вечность тупо смотрю на них, пытаясь понять, мои ли это руки. Потом я огляделась по сторонам: тот ли это мир, что был до падения, или же он изменился тоже? Но мир, по-моему, остался прежним. Я оглянулась и снова увидела за спиной свои крылья. Тогда мне в первый раз пришла мысль о том, что они вообще-то очень красивые, но она быстро сменилась волнением, что меня может кто-то увидеть. Неужели мне придется теперь всю оставшуюся жизнь скрываться? Как мне вообще жить после всего этого?
Лететь я боялась, да и не знала, как, поэтому я быстро зашагала в сторону своего дома, прячась за деревьями, мне еще очень повезло, что людей днем в будни, да еще и в такую погоду почти не встретить в спальных районах. Но когда я заметила свою мать, которая возле двери в подъезд копалась в сумочке, я, забыв про всякую осторожность, кинулась к ней. Тогда меня даже не насторожило, что раньше я никогда не видела у нее ни такой сумки, ни этого плаща, и даже прическа была не такой, как утром. Я просто увидела ее лицо, такое знакомое, что мне показалось, только она сейчас может помочь мне разобраться в том, что случилось со мной. Но когда я оказалась рядом, мама меня не заметила, и это насторожило и начало пугать еще больше.
– Мама? – негромко позвала ее я, но она, повернув голову ко мне, снова отвернулась. Я позвала ее громче. Тогда мама некоторое время смотрела прямо на меня, ничего не понимающими глазами, а потом, покачав головой, выудила, наконец, ключи из сумки. Она меня не видела… Как и другие несколько человек, зачем-то вышедших из дома в такую мерзкую погоду. Я, с одной стороны, вздохнула с облегчением – мне по крайней мере не нужно прятаться, но… легче не стало.
Мне ничего не оставалось, как зайти вслед за матерью в подъезд, а потом и в квартиру. Но теперь я едва узнавала свое жилище. Отделка – другая, мебель – другая, даже фотографии, висевшие в рамках на стенах, – другие. И ни на одной нет меня.
Я обошла всю «свою» квартиру и не нашла ни одной знакомой вещи, кроме некоторых лиц на фотографиях, затем вернулась на кухню, где женщина, которая больше не была моей матерью, курила возле настежь распахнутого окна. А ведь в моей жизни она никогда не курила…
Мне хотелось ей что-нибудь сказать, но я решила, что только напугаю ее, поэтому вышла обратно в коридор и еще раз обошла уже не свой дом, зашла не в свою комнату, где еще совсем недавно были мои вещи, но теперь не было ни одной: лишь неуютная гостиная с диваном перед большим телевизором и книжным шкафом во всю стену. Тут я заплакала, наконец, впустив в свою душу весь этот кошмар, что мне приходилось переживать сейчас. Нет ни единого воспоминания обо мне, ни одной отсылки, что я была. Меня для них никогда не было.
Читать дальше