Нонна Орешина - Небо земных надежд

Небо встречало его приветливо, охотно впуская в себя…

С момента начала взлета прошло всего полторы минуты – целых девяносто полновесных секунд. Через шесть секунд – выход из круга, спустя две минуты и пять секунд будет ИПМ – исходный пункт маршрута над поселком без приметных ориентиров, лишь две дороги на карте, запечатлевшейся в памяти, перечеркнули крест на крест населенный пункт. Еще два поворотных и взять курс на полигон, где последнее время нечасто, как самое приятное событие, проводятся полковые стрельбы. А пока “пилить” и “пилить” по маршруту, чувствуя как “дышит” ручка управления, но почти не работая ею. Можно перевести систему автоматического управления в режим “автомат”, доверив прозаическую работу бортовой вычислительной машине. В ней и места поворотных пунктов программистами заложены, и все курсы, высоты, скорости. Но это все равно, что после долгого воздержания постом лишить себя праздничного угощения.

Демин добрал высоту – с километрового расстояния промороженная степь с разбросанными на ней лысыми сопками выглядела удручающе уныло. Белые разводы в тех местах, где сумел застрять сдуваемый ветром снег. Редкие и безликие поселения в несколько десятков домов жмутся к еще не затянувшейся льдом неширокой, но строптивой реке Онон с темной щетиной кустарника по берегам. Каменистые выпуклости грязно-бежевого цвета, низины, припудренные снегом, овраги, словно усталые морщины древней, скудной земли… Какой контраст с пышной зеленью Белоруссии, где начинал служить, с буйством красок Саксонии – там летал позже, с ее лесами на склонах холмов и невысоких, местами скалистых гор. Синеглазые притоки полноводной Эльбы, пашни по долинам, серебристая сеть асфальтовых магистралей и красно-коричневая черепица крыш аккуратных домиков живописных поселков с островерхими кирхами. Послужив в Германии достаточно долго и полетав первые годы активно, налюбовался земными красотами… Теперь Забайкалье… И как только люди умудряются жить здесь от рождения до смерти?

– 231-й на ИПМ, тысяча, – мысли-мыслями, а докладывать надо вовремя.

– Следуйте, 231-й, – не сразу и дрогнувшим голосом откликнулся руководитель ближней зоны. Похоже, дремлет майор Игнатьев на командно-диспетчерском пункте на пару с подполковником Ивашовым.

Перекрестие грязно-серых дорог с горстью небрежно разбросанных домиков… Демин с удовольствием заложил глубокий крен, наслаждаясь объятиями перегрузки и той контролируемой свободой движения, которая становится доступной лишь с опытом, и требует постоянного подтверждения ее возможности в самозабвенном порыве самовыражения в Небе. Ох уж это самовыражение…

Демин прищурился, пытаясь стряхнуть с себя опасное ощущение кажущегося всесилия, какое испытал впервые еще курсантом в пилотаже на “элочке”, как ласково окрестили дозвуковой реактивный “Л-29”. Тогда он умудрялся напрочь забывать, что сзади сидит инструктор, благо капитан Кашин был терпеливо мудр. И хотя пилотажный комплекс, режимы выполнения каждой фигуры рассчитывались и заучивались еще на земле, тогда и позже, уже в самостоятельных полетах, Демину казалось, что он – творец, сродни композитору, который подбирает на клавишах музыкального инструмента мелодию, звучащую в душе… Но сейчас – полигонные стрельбы. Это песня тамтама, возвещающего войну.

“Что за чушь лезет тебе в голову, майор?” – прицыкнул на себя Демин, пытаясь вернуться в деловой ритм работы. Но что-то разладилось в волевом механизме сознания. Стосковавшись по Небу, он чувствовал себя как неоседланный конь, вырвавшийся из тесной, душной конюшни в степь широкую… Сейчас бы, точно дозируя движение, отклонить ручку управления в сторону, на мгновение замерев, – в другую. И МиГ сделал бы виток вокруг своей оси. Потом второй, третий… – буро-серая поверхность земли с пупырышками сопок заслонит на мгновение остекление кабины, ее сменит размытая синева, снова – пасмурная степь, и вновь – простор и солнце. И упоение свободой движения… “Бочки” – это единственное, что Демин мог бы себе позволить, не опасаясь, что нарушение заметят при расшифровке тестерограммы в службе объективного контроля. Но, кроме пушки на внешних подвесках под фюзеляжем – бомба и блоки с ракетами. Вот если бы их не было…

Окончательно рассердившись на себя, Демин чертыхнулся с досады. Это помогло притушить неуместное, непростительное для зрелого летчика мальчишеское желание.

– Ваша высота, 231-й? – словно уличив Демина в крамольных мыслях, строго прозвучало с командного пункта. Голос руководителя дальней зоны был по-молодому бодрый, но незнакомый. Дежурил на КП, видимо, кто-то из новичков.