Ольген Би - Луций

– Ты тогда тоже страдал категоричностью. Что ни слово, – то команда, если суждение – то на века. Хорошо, что сейчас постепенно меняешься.

– Я и тогда уже менялся.

– Возможно. Скорее всего тебя ситуация вынудила.

– Нет, что-то другое. Тогда мне доложили о строительстве канала, согласно моему распоряжению. Сказали, что проблем не возникло. Я удивился и переспросил. Оказалось, что проблемы все же были, но незначительные: на пути оказался дом одного чиновника. Его дом снесли. Я опять удивился, почему ко мне не поступало документов на выделение ему и его семье другого жилья. Мне объяснили, что не стоило меня беспокоить по такому поводу, и что он сам нашел себе жилье.

– И ты успокоился.

– Как-то все это странно выглядело, чтобы успокоиться. Какая-то организация революционеров под боком организует покушения, устраивает бунты и митингует против моих действий, а я буду целиком полагаться на священнодействия своих подчиненных, на которых не очень-то и нападают. Есть о чем задуматься, в чем разобраться. Во всяком случае я понял, что нужно что-то менять в своем окружении. И лучше всего начать с себя. Для начала выяснил, где сейчас тот чиновник, чей дом снесли. Оказалось, что он живет у дальних родственников за городом. Работу он потерял и прокормить жену и несколько детишек просто не в состоянии.

– А что за работа была у него?

– Я точно не помню, но он служил в какой-то землеустроительной организации. Да. Странно, что именно от землеустроителей он и пострадал, – сказал Гена.

– Нет, он пострадал от тебя. По крайней мере он так считал, когда пришел к нам. Хорошо, что в петлю не полез. Вряд ли это помогло бы его детям. Хотя… Нет, слишком уж странное совпадение.

– Что именно?

– Не может быть, чтобы вот так, ни за что, попасть в такую тяжелую ситуацию. Законы не нами писаны и мы их не все знаем, но возможно, что-то он там напортачил на службе. За руку никто не поймал, но от судьбы не ушел. Интересно. Да, ладно, что там дальше-то было?

– Я узнал, что он вошел в состав твоей организации. С тобой, моя курочка, разговор у меня особый будет, если вообще это еще нужно.

– Нужно, нужно, разговаривай дальше.

– На самом деле я и сам не знаю, как бы вел себя, окажись в подобной ситуации. Представил его состояние и пожалел, что сразу не поинтересовался положением дел. Ведь строительство канала заняло не один день или месяц, и всё это время семья скиталась и бедствовала. Человек потерял самое дорогое – дом и возместить ему можно только пожертвовав чем-то очень дорогим. Я снял с пальца перстень со скарабеем и передал его посыльному.

– Но это был не посыльный!!

– О, да! Это был далеко не посыльный! Хотя как посмотреть. Так вот перстень был очень мне дорог, хоть и не мог заменить то, что он потерял. Поэтому я позаботился и о доме.

– А мне казалось, что камень был зеленоватый, что это был изумруд.

– Нет, но оттенок действительно мог казаться зеленоватым. По форме камень и сам перстень был сделан в виде жука скарабея. Это была настолько изумительная работа, что камень казался живым. Жук не был точной копией и вообще мало копировал жука, но символически были и лапки и все остальное. Жалел ли я этот перстень – не могу сказать, потому, что сожаление о причиненном горе не сопоставимо ни с каким перстнем.. Глава семейства мог продать его, если бы захотел, если бы не смог простить мне обиду и носить или хранить этот перстень – мне уже все равно. Но сейчас жалко, что от перстня остался только камень. Сначала из него повыковыривали маленькие камни, а потом… да не хочу я об этом думать. Что, кто, как – не важно. Главное – передать так, чтобы убить сразу двух зайцев. Одним из этих зайцев была ты со своим днем рождения.

– Да. Было весело! Но откуда ты узнал, как это было?

– Не трудно представить себе всю эту картину, зная, кому я поручил это дело. К тому же мне рассказали все в подробностях, и не один рассказчик. Как ты понимаешь, и сама Танюшка многое смогла рассказать так достоверно, что я попал туда уже сейчас.

«На условный стук дежурный «заговорщик» открыл дверь. В просторное помещение из темноты улицы вошел крупный мужчина. Как бы сумрачно не было у входа, форма служителя фемиды не ускользнула бы от внимания ни одного революционера. А эти служители входили один за одним тихо и молча. Дежурный оторопело отступил, не зная, что же ему делать. Сопротивление бесполезно, бежать некуда.

В глубине зала было небольшое возвышение, напоминающее подиум или сцену. Оно было ярко освещено, потому, что именно там за круглым столом собралась основная группа из организации сопротивления. Полиция, казалось, знала размеры и обстановку помещения, как знала и всех участников сопротивления. Расположившись по периметру, они оставили свободным вход. Никто не пытался бежать, подозревая, что и снаружи дом оцеплен.