Валентина Орлова - Все о советской россиянке. повесть

– Это не ваша забота, я сама буду его лечить.

– Но он зарплату годами с завода не приносит, а лекарства стоят дорого.

– А я в деньгах не нуждаюсь, у меня тетя пенсию получает, а муж алименты на сыновей платит.

Павлик подошел ко мне и сказал:

– Не расстраивайся, мама, и совсем она не красавица.

Похоже Павлик был ошеломлен видом любовницы своего папы. В его представлении она должна была быть молодой, изящной, а тут вышла сорокалетняя тетка в стоптанных тапках.

– А для меня все сорокалетние бабы на одно лицо, и животы у всех одинаковые, на три метра вперед выпирают, правда, морщин у нее чуть поменьше, конечно, чем у тебя, – продолжила Даша наш разговор с Павликом.

Из рассказанного детьми я поняла, что любовница мужа не особо образованная и не особо воспитанная женщина. Но даже если бы она была дамой с учеными степенями, а этикету обучалась бы в лучших домах Лондона – мне все равно было бы плохо.

Праздник прошел, Даша уехала, мы с Павликом остались одни.

– Знаешь, мам, – сказал мне Павлик, – папа уже точно не вернется, но мне не хочется, чтобы в классе знали, что он ушел от нас. Поговори с ним, пусть пока не афиширует свой уход до моих летних каникул, а к осени, к началу следующего учебного года как-то эта новость уже перемелется.

– Я понимаю, – продолжил Павлик, – от такого сына – раздолбая, как я, наверное, хочется и уйти.

У меня в голове крутились собственные мысли:

– От хороших жен мужья не уходят, женой, похоже, я была никудышной. Самооценка моя упала ниже некуда.

Через какое-то время муж заскочил к нам домой, чтобы забрать свой старый костюм. Настроение у него было преотличное.

– Знаешь, моя Зина сказала, что надо мой костюм сдать в химчистку, поэтому я заберу старый, чтобы пока ходить в нем на работу.

– Значит, ее зовут Зина. Имя какое-то дореволюционное, – подумала я. Хотя если бы ее назвали самым благозвучным именем в честь какой – нибудь античной богини, для меня все равно было бы нехорошо.

Итак, она Зина, а я Марина Панкратьевна. Имя мне мое нравится, а вот отчество… Сейчас я привыкла к нему, но когда я училась в пединституте, и мои однокурсницы были Ивановы, Николаевны или Петровны, то мне, Панкратьевна, было не совсем комфортно. А папа мой не только Панкратий, но еще и Панкратий Панкратьевич. Я его как-то спросила:

– А почему тебя назвали именем деда, что, других имен не было?

– Объяснение очень простое, – ответил он, – девочки у моих родителей выживали, а вот мальчики почему—то умирали, и когда родился я, кто-то посоветовал дать новорожденному имя отца.

А родился мой папа, Панкратий Панкратьевич, в 1921 году. Социальное происхождение – крестьянин. Свою родословную он знал начиная со своего пра-прадеда Сергея.

Где-то в 19 веке этот самый Сергей собрал свои пожитки, погрузил их на телегу, посадил туда же жену и сына Степана и отправился из Пензенской губернии на плодородные Оренбургские земли. У Салтыкова-Щедрина в произведении «Пошехонская старина» братец Федос, прибывший из Оренбургской губернии, очень точно расписывает преимущество этих земель.

«Земля у нас черная-черная, на сажень глубины. Как подымут целину, так даже лоснится. Лес дубовый, рек много, а по берегам все луга поемные – трава во какая растет, словно тростник тучная!

– Манна с неба не падает ли?

– Нет, я верно говорю, не хвастаюсь. Именно на редкость земля в нашей стороне:

– Кто же на ней живет? Помещики что ли?

– Нет, башкиры. Башкиро-мещеряцкое войско такое есть: как завладели спервоначалу землей, так и теперь она считается ихняя.

Границ нет, межевания сроду не бывало: сколько глазом ни окинешь – все башкирам принадлежит.

– Ведь землю-то, чай, купить надо?

– Самые пустяки стоит. Кантонному начальнику по гривеннику за десятину заплатить да обществу, за приговор, ведер десять водки выпоить – сколько угодно отмерят».

Похоже нашелся такой вот братец Федос, который так же привлекательно расписал оренбургские земли для государственного крестьянина Сергея, который не побоялся дальней и трудной дороги. Целый год он добирался до своего нового местопроживания и обосновался на самом севере Оренбургской губернии, скупил задешево большое количество земли, а затем начал ее перепродавать таким же государственным крестьянам.

Появилось село, которое назвали Сергунькино, а самым богатым человеком в этом селе был, конечно же, пра-прадед Сергей. Такая же богатая и благополучная судьба была и у его сына Степана, затем все богатство перешло внуку Архипу, а затем правнуку Панкратию, который был моим дедом.