Валентина Орлова - Все о советской россиянке. повесть

Неожиданно раздался звонок в дверь, я открыла. Это был муж, который рано вернулся с работы. Я молчала, разговор начал он.

– Сегодня я места себе на работе не находил.

– А она?

– Ее я не видел.

– Как, она уже с тобой в отделе не работает?

– Почему не работает? Работает. Просто с сегодняшнего дня многих в отделе отправили на месяц отдыхать за свой счет, ну и она среди них.

– А что же ты после работы, как обычно, не заехал к ней?

– Завтра заеду.

Пришел сын, после ужина каждый занялся своими повседневными делами. Сын уроками, я проверкой тетрадей, а муж расположился у телевизора.

На следующий день вечером муж сообщил мне

– Я был у нее.

– Ну, что обрадовал ее, что теперь можно вам съехаться?

– Нет, не обрадовал. Она сказала, что Гена не разрешает, чтобы я жил там.

– А кто такой этот Гена?

– Это ее бывший муж.

– А что, они живут по одной крышей?

– Нет, он уже давно живет с другой женщиной и у них там совместный пятилетний сын.

– Значит, квартира принадлежит Гене?

– Нет, квартира ее родной тети, которая воспитывала ее с детства и сейчас эта тетя живет с ней и свою пенсию отдает ей и ее детям, так как Гена алименты не платит.

– Выходит, таскаться с ней Гена разрешал, содержать своих детей тоже разрешал, а вот жить вместе не разрешает. Он что сутенер?

– Нет, алкоголик, еще и кодированный.

– А сколько лет твоей сиротинушке?

– Сорок.

– Ну, в этом возрасте уже большая часть людей сиротеет, – подумала я.

После услышанного в самом начале «Гена не разрешает», я приготовилась услышать: «Прости, прекращаю свои любовные похождения, ведь у нас сын – подросток, которых в этом возрасте и вдвоем-то удержать непросто». Но не тут-то было.

– Знаешь, – сказал муж, – мне и самому там не хочется оставаться ночевать, но ходить к ней я все равно буду, я без нее жить не могу. Ну и потом, все же хорошо было до того, как ты узнала.

– Интересно, а как ты теперь будешь после ежедневных случек возвращаться домой и какими глазами будешь смотреть на нас?

– Каких ежедневных, каких ежедневных, да близость-то у нас бывает не чаще раза в месяц.

– Ну, если перемножить раз в месяц на восемь лет, получится тоже большое количество раз.

– А в остальное время вы что Гомера в подлиннике читаете?

– Гомера не Гомера, но у нас с ней общие интересы.

– Понятно, вы разрабатываете восемь лет гениальную инженерную мысль, ты, как главный специалист, а она, как твой ассистент. Почему же при наличии таких талантливых инженеров ваш завод разваливается на глазах?

– А это не твое дело.

– Дело-то не мое, но ведь со сломанного завода ты уже годами не приносишь зарплату, в то же время содержишь любовницу с двумя детьми.

– Ну мне иногда приходила мысль сойтись с ней, а вдруг мы не притремся?

Перепалка наша на этом закончилась. Я ушла в спальню, зарылась в подушки и разрыдалась, через какое-то время вошел в спальню муж и сказал: «Ну не плачь, я тебя тоже по-своему люблю».

Мне от этих слов стало еще обиднее.

На следующий день была суббота. Утром я и сын собирались в школу, а муж спал, у него был выходной. Мне казалось, что услышанное мужем от соей любимой «Гена не разрешает тебе здесь жить», окончательно разрешило проблему его неухода из семьи. Но зная, как он по субботам любит бывать где-то по делам, я перепрятала наш нехитрый запас денег.

Сын со школы возвращался раньше меня. Когда я пришла домой, то он мне сказал:

– А папа ушел от нас.

– Как?

– Так, я вернулся, а он уже ждал меня, и сумка с вещами была собрана.

– И что сказал?

– Сказал: «Прости, что был плохим отцом», а потом спросил: «не знаю ли я, куда мама переложила деньги», а я еще сказал: «Вот ведь мама не выговаривал мне, что денег в дом не приношу, не знаю, как будет в той моей семье».

– А ключи от дома оставил?

– Нет, всю свою связку ключей от квартиры, машины и гаража забрал с собой. Я его спросил: «Какой номер телефона в той семье», но он замялся и сказал: «Потом скажу». Ну ладно, мам, я пошел гулять.

– Иди, – ответила я.

Как я иногда радовалась, что все ушли куда-то и не мешают мне убираться в квартире, и вот та же самая ситуация, но мне не до уборки. Уже со среды в квартиру начало вползать что-то невидимое, но очень гнетущее, давяще-тоскливое, сегодня оно поселилось у нас окончательно.

Вечером с прогулки пришел сын и сказал: «Что-то, мама, противненько в доме у нас стало». Я ничего не сказала, но полностью была с ним согласна. Заснула вечером как-то быстро, усталость брала свое, но где-то часов в пять утра я неожиданно проснулась, мне показалось, что приснился какой-то кошмарный сон, но потом увидела, что рядом в кровати никого нет, поняла, что это не сон, и такая тоска сжала мое сердце, такая тоска и безысходность, что я зарылась в подушки и дала волю слезам.