Ольга Мартинес: Домохозяйки. Невесты. Шлюхи. Реальные истории

Полный абсурд и шизофрения налицо. Но почему-то это и есть суровая жизненная реальность.

Сегодня Даша рыдает. Вчера у них случился настоящий скандал. Чтобы не убить Дашу, Махмудик ломал мебель и кидал из окна табурет и санки. Консьержки оторвались от «Прекрасной няни» и коллективно оргазмировали на газоне.

Махмудик Дашу бешено ревновал. К сантехнику. Даша может все, но вот в говно нырять должны специально обученные люди. К однокласснику. Пришел с бутылкой, посплетничать и заодно день рождения отметить. Ко мне, потому что нельзя одновременно поить меня чаем и приседать со всей отдачей.

Но в этот раз драма разыгралась из-за столешницы. Трехметровой столешницы из цельного бука. Которую Даша везла из «Икеи» на «Ладе-Калине», потом тащила на шестнадцатый этаж, потому что она не помещалась в лифте. Потом красила, покрывала специальным средством от гнили, потом слоем масла, потом слоем лака и т. д. В общем, проделала весь сложный технологический процесс, гораздо более скрупулезный, чем при сборке ГЛОНАССА. Все это время столешница лежала на полу, и над ней денно и нощно трудилась Даша. А когда Даша на минуту вышла, Махмудик наступил на нее ботинком. Огромным «говнодавом» сорок пятого размера. В цементе и земле. Он как раз в них со стройки пришел.

– Что ты делаешь, конь ты педальный! – заорала Даша.

Столешницу было не спасти. Сколько не шкурь и не перекрашивай. Казалось, что и брак уже не спасти тоже. Как она смела, на МУЖА! Да еще таким словом!

После того, как из окон стало выкидывать нечего, он хлопнул дверью, а она вытерла слезы и принялась спасать оскверненную столешницу. Когда мы на ее кухне кормим детей, ее взгляд время от времени останавливается на этом отпечатке от подошвы.

– Иногда мне кажется, что он на мою жизнь наступил своим ботинком.

Я, вытирая Дашины слезы, рыдаю тоже, но не из солидарности, хотя Дашу мне очень жалко. А наоборот, от облегчения, потому что моя предполагаемая семейная жизнь была бы намного хуже. Меня бы после таких слов забили бы камнями на главной площади.

Поэтому здесь, наверное, стоит рассказать об отце моего ребенка, которого лицемерные консьержки кормят чупа-чупсами, а за спиной обзывают «сыном джигитского полка».

Я и парочка моих подруг оказались на Шри-Ланке совершенно случайно. Как-то выпивая в баре и сетуя на нескончаемые и дорогие московские зимы, мы сдали свои квартиры и переехали в Коломбо.

На те деньги, что в Москве нам аккурат хватало на сосиски и бензин, на Шри-Ланке мы снимали двухэтажную виллу рядом с морем. А еще оставалось на шопинги, дискотеки и кто-быстрей-нажрется-party.

И даже на членство в закрытом клубе отеля «Хилтон».

Банановый остров – самое неподходящее место для поисков мужа, поэтому мы были безмятежны и счастливы.

Обычно мужчины скатываются мне под ноги яблочком-падалицей. Этот араб рухнул, как самый настоящий переспелый кокос. Прямо в тот же день. Точнее в ту же ночь, когда мы вошли в клуб отеля «Хилтон».

В отличие от тамильско-сингальского населения острова, в «Хилтоне» выпасались арабы, местный Jet Set. Причем, попадая в клуб, они нажирались так стремительно, будто единственное место, куда Аллаху забыли выписать клубную карту это «Hilton», Colombo.

С тех пор я уже нигде не появлялась без сопровождения моего нового друга.

На Новый год ко мне прилетела Ангелина. Черная от горя. Ее бросил испанский мачо-невротик. Три года он мучил ее ночными слово- и семяизвержениями по телефону. Закидывал гигабайтами собственных фотосессий. Вот он, стоя, сидя, лежа, в профиль, в фас и на мотоцикле. Он обещал сделать ее счастливой домохозяйкой, но был неуловим, как маринованный грибок на тарелке. И вдруг ни с того ни с сего женился на дочке своего босса.

Но судьбе и этого показалось мало. Она привела не совсем трезвую Ангелину на пляж при русском посольстве, где ей приглянулся огромный пузатый мужик в плавках «Алые паруса». Этакий «АнтиЛопес», понятно, кому назло. Он носил дикого цвета рубахи, трогательные сандалики, всех угощал дешевым пивом и казался добрым и очень-очень надежным.

Но на все вопросы о его профессии он молчал. Мы поспорили на вискарь. Я склонялась к мысли, что он наемный убийца. А наблюдательная Ангелина, что он медик.

– Видишь, как тщательно он моет руки. Это медик, – шептала мне украдкой подруга.