Ольга Мартинес: Домохозяйки. Невесты. Шлюхи. Реальные истории

Сначала им было негде жить, но везде интересно спать. Ничто так не оживляет секс, как неуверенность в завтрашнем дне и бесконечные расставания. Он был красив, неутомим и ненасытен. Он сидел без работы. Без денег им все равно было интересно. Пока дело шло только о сексе, Махмудик был ловок и незаменим.

Всем мелким бытовым ремонтом, а также остальным хозяйством занималась Даша. Потом они купили квартиру в том самом новом доме, который строили, когда познакомились. В доме, конечно, сразу обнаружились конструктивные технические неполадки. Наверное, потому что они трахались на тех самых чертежах и что-то там помяли. А прорабы, когда строили, не разобрались. Ну, там, высохшее пятно приняли за округлое крылечко. Балкончики тоже вышли круглые. Поэтому на них плитку хрен положишь. А дом вообще на Google Maps напоминает член. Дашка чертила.

Потом у них родилась дочка, и Махмудик отправился застраивать Сибирь. Русским там, наверное, строить холодно. Последнее, что доверили строить русским в России, это БАМ.

Дома он появлялся, только если у него случались командировки в Москву.

Поэтому мы так быстро подружились, тем более что дети у нас были одного возраста. Все то время, которое раньше посвящалось построению крепкой семьи, теперь почти безраздельно принадлежало мне, поэтому мы решили детей в сад не сдавать, а развлекать их по мере сил сами. А заодно развлекаться самим, с утра до ночи ходя по очереди друг к дружке в гости.

Как-то раз я заглянула к подруге на чашку чая. Как принято у соседей – без звонка. Махмудик собирался на работу.

– Милый, у нас из-за входной двери сквозит!

– Где тИбе сквозит? Почему тИбе сквозит? – он угрожающе сдвигает шапку на бок, и между его бровей зависает туча.

Даша подкрадывается к мужу. На лице выражение девочки, забытой папой в песочнице.

– Между дверной рамой и стеной образовалась щель. Почти сантиметр. Из нее сквозит, – добавляет она почти шепотом.

– Что ты хочешь, чтобы я тИбе сделал? – в его голосе появляются угрожающие нотки.

– Хочу, чтобы ты сделал, чтобы не сквозило, – терпеливо и уже как-то неуверенно поясняет Даша.

Из его груди вырывался вздох, скорее похожий на предсмертный свист. Он начинает доставать из карманов липкие фантики, смятые чеки, использованные билеты и прочий ненужный мусор, который обычно валяется у мужчин в куртке. И начинает уконопачивать ими щель.

– ТИперь тИбе не сквозит? – спрашивает он так, что я начинаю причитать, что нет, хотя меня не спрашивали.

Потом он опирается рукой на стену, натягивает ботинки и, рассержено сопя, хлопает дверью. Несколько бумажных комков вылетают из щели и шлепаются на пол.

Иду сама наливать себе чай.

Даша берет баллон со строительной пеной, начинает менять на нем насадки. Движения ее точны и уверенны, как у того плохого парня из кино, что в полной темноте собирает «Калашникова». Глаза ее при этом прикованы к пятну на обоях. След от Махмудиковой пятерни, когда он надевал ботинки.

Пока я буду пить вторую чашку чая, Даша починит дверь и переклеит обои в коридоре.

– Зачем просила-то? Выпендриться хотела?

– Должна же от него быть хоть какая-то польза?! Мда…

Пять лет брака. Один перманентный ущерб.

Свободного времени у домохозяйки Даши нет ни минуты. Она сама проектирует и выпиливает встроенный шкаф. Поэтому мы едем с детьми в «Икею». Пока еще их можно оставлять на чужое попечение в игровой комнате. На Дашкином лице одна мысль энергично сменяет другую, и я понимаю, что все ее мысли гениальны.

– Мне не хватает маленького бегунка, чтобы все ящики в шкафу открывались и закрывались. Но эти козлы его сняли с производства. Я постою на шухере, и ты мне его скрутишь прямо с экспозиции.

– Почему это я?

– Потому что у тебя вид придурковатый, если заметят, то даже связываться не будут.

Вдруг на ровной дороге ее навигатор начинает визжать, как резаный, и требовать объезда.

Даша внимательно смотрит на дорогу и разговаривает сама с собой:

– Это же не трудно, крюк в пару лишних километров. Трудно – это когда остаток жизни в инвалидной коляске. Впереди торговый центр и пешеходный мост, – объясняет Даша, – их как раз Махмудик строил. У меня в навигатор все его объекты забиты. На всякий случай.

Вообще общение с этой семьей несказанно обогатило мой жизненный опыт. И глядя, с какой легкостью управляется со своей жизнью Даша, я испытываю зависть.

Зависть вообще бывает разная, но это, наверное, самое стойкое женское чувство. Бывает такая, что подруга завидует твоим обстоятельствам. Ты еще жива, а она уже примеряет на себя твоего мужа. Некоторые даже мысленно уже поселились в твоей двухкомнатной квартире. И отправили детей к бабушке в Саратов. Или лучше в районы вечной мерзлоты. У нас на карте их немало.