Марина Алиева - Человек и Кайрос. Пьесы

ЭМИЛИЯ: – Ради бога. Но, как же Вадик?

КАТЕРИНА: – Вадик у другой бабушки.

ЭМИЛИЯ: – О-о, могу себе представить…

КАТЕРИНА: – Мам, ну пожалуйста, не начинай! Ты же знаешь, как там всё усложнено.

ЭМИЛИЯ: – Ну да, с моим упрощённым вариантом не сравнить… Чай будешь?

КАТЕРИНА: – Буду…

Эмилия уходит на кухню, Катерина повышает голос, чтобы её было слышно и там.

КАТЕРИНА: – И не дуйся, пожалуйста, вот разведёмся, и нам с Вадиком другой дороги не будет кроме, как к тебе. Обнянчишься тогда выше крыши!

ЭМИЛИЯ( возвращается и замирает с чайником в руках): – Всё так серьёзно?

КАТЕРИНА: – Не знаю. Есть мужчины, которые зарабатывают, а есть, которые экономят; одни ищут способы, другие – причины. Мне повезло, достались оба вторых номера!

ЭМИЛИЯ( собирая на стол ): – Вам не на что жить?

КАТЕРИНА: – Дело не в этом! Олег… он ищет причины во всём, понимаешь? И ничего, совсем ничего не хочет в этой жизни добиться! Я постоянно слышу: «Потом», «не сейчас», «нужно, чтобы было то, это, пятое, десятое…»! А жизнь тихонько семенит себе мимо, вся такая ущербная, кособокая, кое-как фиговым листочком прикрытая! Ещё лет пять, и всё, я смирюсь, стану замшелой тёткой, которой тоже ничего не хочется и всё безразлично!

ЭМИЛИЯ( протягивая дочери чашку ): – Олег не купил тебе платьице или побрякушку?

КАТЕРИНА( садится за стол, принимая чашку ): – Вот так придёшь к матери за поддержкой, а она с тобой хуже свекрови.

ЭМИЛИЯ: – Конечно хуже, твоя свекровь сейчас бы улыбалась. ( Тоже садится ) Ладно, расспрашивать ни о чём не буду, давай, сама рассказывай, что у вас с Олегом стряслось?

КАТЕРИНА( пожимая плечами ): – Да ничего… Всё, как у всех, и это тоже бесит!

ЭМИЛИЯ: – Понятно.

КАТЕРИНА: – Нет, мамочка, понять это невозможно! Я сегодня полдня наряжалась, красилась, хотела прийти в этот чёртов театр, как звезда, как голливудская дива! И, что?!

ЭМИЛИЯ: – Что?

КАТЕРИНА: – Он явился к театру не потрудившись переодеться, в джинсах и полуспортивных ботинках! Хотя мы ещё вчера оговорили, что я приготовлю ему костюм, галстук и даже носки!

ЭМИЛИЯ: – И ты из-за этого?! Может, он не успел. Как я поняла, с работы Олег пришёл поздно, раз ты готовила ему костюм и не дождалась, поехала в театр одна.

КАТЕРИНА: – Нет! Во-первых, в театр я поехала одна, потому что кому-то надо было Вадика отвезти. И этот «кто-то» всегда я, потому что Олег – он… он же мужчина, чёрт подери, и не мужское это дело детей отвозить! А во-вторых, он мог успеть переодеться сто раз – от дома до театра пара шагов в одну сторону, а от его работы до дома та же самая пара, только в другую! Но Олег, о-ооо! Зачем тратить время на какие-то переодевания, когда есть компьютер, в котором столько интересного, есть сосед Игорёк со своими коллекциями всякой ерунды и бесконечными о них разговорами… И неважно, что жена старалась, подбирала ему вещи получше! Он же мужчина! Он хорош во всём, от звериной шкуры, до дворницкого фартука!

ЭМИЛИЯ: – Ну-у, если на голое тело, то почему бы и нет?

КАТЕРИНА: – Когда фигура, как у греческого бога, то пожалуйста! Но Олег! Он же…

ЭМИЛИЯ: – Мужчина, я помню.

КАТЕРИНА( с укором ): – Нет. Он Мужчина Самый Обыкновенный! Поэтому джинсы и спортивные ботинки делают его ещё более обыкновенным, и вся моя голливудская дива превращается рядом с ним в клушу, про которую и не захочешь, а подумаешь: вырядилась!

ЭМИЛИЯ: – Да, это серьёзно.

КАТЕРИНА: – Вот видишь, а ведь это ещё не всё! В театральном буфете обнаружились две его сослуживицы, перед которыми он тут же начал паясничать как раз так, как я больше всего ненавижу! Само собой на него они смотрели с обожанием, а на меня именно так – вырядилась!

ЭМИЛИЯ: – Они ещё живы?

КАТЕРИНА: – Что им сделается? Жрут, небось, сейчас свои эклеры и ржут, как ненормальные над остротами моего мужа!

ЭМИЛИЯ: – «Жрут», «ржут» – что за лексикон? Деточка моя, боюсь, пять лет ждать не надо, ты уже изъясняешься, как замшелая тётка.

КАТЕРИНА: – Это от злости… Нет, ты подумай, сам в джинсах и грязных, старых ботах, а перед двумя курицами таким пылким гриль-баром раскочегарился, что бери их прямо там, в театре, режь и ешь с потрохами!