Нина Еперина - Москвичка в кавычках

В другой комнате был прописан Владимир Иванович! Эта личность была сильно выдающаяся. С выдающимся и хорошо оформившимся арбузом, который он носил спереди и называл рабочим мозолем, имея в виду, что наел он его на рабочем месте. Жил он тоже в другой квартире, у жены. У нас появлялся редко, только после пьянки на работе, «субботника» и в сопровождении своих коллег по бутылке. Как правило, заканчивался его приезд в наши пенаты любимой фразой: «Трудно жито в деревне без нагана»! – которой В. И. ставил основательную точку гулянке, грохнув, для убедительности, кулаком об кухонный стол. При этом выходил он на кухню неприменно в семейных трусах до колена, белой майке и стоптанных шлепанцах.

Но самой гениальной личностью была наша соседка А-аба-алденная девушка Наташка. Такой выдающейся личности, как наша Наташа, на всем белом свете больше не было. Это было что-то!!! Она знала, ну почти все. Но особенно точно она помнила, какая этикетка была на бутылке водки, которая стоила два рубля восемьдесят семь копеек и когда эта самая этикетка стала другой.

Наташка знала, что делать с порезанным пальцем или диореей. Лучше Наташки никто не знал, как исправить утюг и починить проводку.

Еще она везде училась по полгода, но нигде так и не закончила свое образование: на курсах английского языка, на курсах немецкого языка, и даже… на секретных курсах КГБ! О последнем ею говорилось шепотом и переспрашивать было нельзя. Наташка скромно опускала глаза и изрекала: «Ну что вы все выспрашиваете? Вы же знаете, как я люблю свою Родину»!

Но надо отдать должное и ей. У нее была потрясающая память. Она никогда не забывала, кому и что наврала. Мы ведь, вначале и, правда, думали, что она у нас полиглот с техническо-гуманитарно-политическо-медицинским уклоном. Но как-то однажды пришла к нам ее школьная подруга, угостилась на кухне «чем Бог послал» и разоткровенничалась про Наташкины неоконченные девять классов соседней школы. Вот это да!

Наташка являла собой настоящий шедевр генных поколений!

А как она разглагольствовала на кухне!!! Абалдеть! Но заткнуть ей рот было практически невозможно. Поступало даже предложение вести за ней дневник. Жалко, что не вели, я ужасно об этом жалею.

Но больше всего она любила застолья! Ах, как она любила застолья! Честно говоря, я сама себе тоже самая родная. Но так, как она, никто! Самой главной любовью Наташки была бутылка. Она могла ради нее, родной, посреди ночи бежать на другой конец Москвы.

В те далекие, общезапойные времена водка была продуктом, через который государство и контролировало и шантажировала свой народ. Вы же знаете, есть такое понятие, как «синдром похмельной совести», поэтому государство и решило, что «граждане можуть злоупотре-блять» в рамках рабочего времени, с одиннадцати утра до семи вечера, что б стращать. В остальное время народ блюла наша доблестная милиция, что б ей пусто было…, поэтому неофициально работали «центры реабилитации» или «реанимации». Они были открыты предприимчивыми людьми и обслуживали вас в подворотнях, за заборами, в такси, из окон в подвалах и еще только любителю спиртного известных местах. Точки эти имели тенденцию территориально перемещаться, а сарафанное московское радио точно оповещало любопытствующее и заинтересованное население столицы о миграционных этих путях. За точками с одинаковым упорством бегал как народ пьющий, так и стражи порядка – менты.

Иногда, по мере надобности, Наташка тоже бегала следом за точками ей одной известной дорогой. Зажав выданные, сокровенные пять, а иногда и больше рублей в кулак, она возвращалась, довольная своим Подвигом через час, два, а иногда и через три (точку, видно, далеко отнесло ветром), когда гости уже ушли, а мы укладывались спать.

А как она разглагольствовала на кухне!!! Только дети совдепии и наших подворотен могли так самовлюбленно отдаваться «зеленому змию», а ещё и рекламируя его. В такие моменты Наташку можно было заслушаться:

– А вообще человеку положено пить много и обязательно! Особенно тому, кто в большом городе живет. Иначе, как все это безобразие, которым мы дышим и которое едим, из нашего организму можно вывезти? Только заливая сверху и выливая через нижний крантик! – задумчиво говаривала Наташка.

При этом, ввиду отсутствия двух верхних передних зубов, она шепелявила, а когда говорила вдохновенно, то еще закатывала глаза и втягивала воздух через губы в себя, отчего они засасывались внутрь через щель в зубах, образуя большой, похожий на арочный въезд, проем… Фантастика! И все это с поэтическим пафосом!