Наталия Терентьева: Танцующая на ветру

– Пока! – чуть обиженно сказал Виктор Сергеевич и махнул мне рукой.

Этот жест можно было понимать по-разному. Можно как обычное «До встречи!», а можно – «Ну, хватит уже выпендриваться!». Если честно, я до конца не хочу расставаться с ним. У меня вообще нет причин расставаться с ним. Меня устраивает, когда все так, как сейчас. А его, кажется, – нет.

Я видела, как все до единой девчонки проводили его глазами. Слышала их подтексты в обычном «Привет, как дела?». Они думают, что им понятно, как у меня дела. Пока меня привозит вот этот взрослый симпатичный дядька, молодой и гладкий, дела у меня хорошо. Я пожала плечами, ответила всем и никому в частности: «Привет!» – и побыстрее прошла вовнутрь, пока и вправду не начались занятия. Мне везет на учительниц, которые выцепляют меня из общей массы и начинают привязываться. Каждая по-своему.

Вульфа когда-то умирала от ревности к Виктору Сергеевичу, дралась и набрасывалась на меня; мою классную Серафиму, в общем хорошую и даже добрую тетку, шатало туда-сюда от любви до ненависти ко мне. А вот нынешняя куратор нашей группы, ведущая у нас профильный предмет «русская литература», Тетёрка, Тетерина Людмила Петровна, крепкая пятидесятилетняя женщина пятидесятого размера, приглядывалась ко мне целый год, относилась довольно нейтрально, а в этом году вдруг сосредоточила на мне весь свой интерес.

Сначала я думала, что она была обрадована результатами первых двух сессий – я сдала все предметы на пятерки и не просто сдала, а с легкостью, еще и получила грант губернатора за лучший очерк о нашем крае. Я сделала его и в литературном виде, и еще сняла на телефон, подправила в компьютере с помощью новейшего видеоредактора… Получила грант – девятьсот рублей. Пока мне их не заплатили, но все об этом знают.

Спасибо Виктору Сергеевичу, благодаря которому у меня хороший телефон, не очень дорогой, но с отличной камерой, ноутбук, который страшно оставлять в комнате общежития, поэтому поначалу я каждый день относила его в комнату коменданта, и тот раскладывал на нем пасьянс, и специальный видеоредактор. Вот именно эта зависимость от Виктора Сергеевича и его милостей меня угнетает. Можно было бы отказаться от всего этого, но я дала слабину и не отказалась.

Забота о моем моральном уровне плавно перешла по наследству от Серафимы к Тетёрке. Правда, теперь мне уже не четырнадцать, а почти семнадцать лет, и так уж волноваться не приходится. Я, скорей всего, единственная в нашей группе, кто еще может похвастаться (если есть перед кем…) тем, что о близости с мужчиной я знаю только понаслышке и особенно пока не стремлюсь к практическим знаниям.

Я сама себя спрашиваю – вот что, я такая черствая, рациональная, бездушная и не могу никого полюбить? Ответа не знаю. Наверное, да. Но поскольку я Виктора Сергеевича не люблю, я сближаться с ним не хочу. Это удивительная петля. Если бы он обо мне не заботился, если бы со всех сторон на меня не смотрели вещи, подаренные им, некоторые – силком, я бы, может быть, не устояла перед его желанием переступить черту нежной романтической дружбы. А то, что желание есть, сомневаться не приходится. Просто он упирается в стенку. И поэтому все время подходит к какой-то черте и отступает. Потом еще поближе подходит… И опять отступает.

Я влетела в аудиторию в ту самую минуту, когда Тетёрка сказала:

– Ну-с… Кто у нас так долго спит… И где… И с кем…

Понятно, что это вообще не ее дело. Наша личная жизнь никак не касается куратора – мы ведь уже вполне взрослые люди. Но в глаза ей никто этого не говорит. Не потому, что ее боятся, а просто потому, что у нас подобрались удивительно нескандальные девочки в группе. Может, если бы кто хоть раз ей ответил, она бы такими присказками с нами не разговаривала. Я тоже молчу, потому что вообще не люблю конфликтов.

После занятия, тянувшегося неимоверно долго и скучно, Тетёрка подозвала меня к себе.

– Ты с ним спишь? – с ходу спросила она меня. – Я понимаю, тебе ведь не с кем поделиться. Ты ж сирота.

Я молча взглянула на Тетёрку. Рыжие взбитые волосы, крашеные-перекрашенные, она постоянно меняет цвет, тяжелый подбородок, немигающий взгляд… Наверно, когда-то она, как и моя мама, любила русскую литературу, поэтому стала ее преподавать. А русская литература учит духовности, учит, отбрасывая и не замечая грязи вокруг, искать светлое. Как найти в Тетёрке светлое? Ну точно не спрашивать в ответ, с кем спит она. С мужем, который работает в Москве и приезжает на выходные, и то не всегда. Она сама часто сетовала на это. Или с физруком, которого она часто зовет «чинить» компьютер, когда у него отошел зарядный провод, и тот не включается. Если так спросить, то Тетёрка вцепится в меня зубами, я – в нее, и мы, как две бешеные собаки, будем, сцепившись, крутиться на одном месте, стараясь укусить друг друга побольнее.