Дмитрий Заплешников - Моя психушка - Made in Belarus

Первый день в санатории показался мне не таким радужным, как его описывали врач и несколько знакомых, лежавших в других учреждениях психиатрии, например, на улицы Бехтерева. Если это и можно было окрестить пансионатом бесплатного государственного содержания, то с большой надписью на железных дверях с тремя замками – строгий режим. Постараюсь быть максимально последовательным.

Приемное отделение. Звонок и железная дверь. Вошел. Вроде как все не так плачевно, ну подумаешь психиатрия. По дороге встретил хорошего белорусско-говорящего парня Ваню, с которым мы и сидели в этом отделении, ожидая неизвестного. Найти приемную непросто, от основной проходной необходимо пройти еще около 100 метров вдоль высокого забора. Медики занимались своими делами, и им не было дела до призывников. Через каждый небольшой промежуток времени к дверям подъезжала скорая без световых и звуковых сигналов. Один раз пациент вышел из машины на своих ногах, еще в нескольких случаях наблюдал, как два человека, одетые в медицинскую форму, заносят кого-то на носилках. Регистратуры и справочной не было, большое фойе наполовину заполняли сваренные между собой арматурой неудобные пластиковые кресла и несколько лавок, а справа находилась стойка с дежурным персоналом. Подойдя к ней, мы даже не успели поздороваться:

– Да, именно оттуда! – бодро и в хорошем настроении ответил я. Радоваться было нечему, об этом мы узнали спустя минут сорок.

– Давайте документы и ожидайте, – ответил еще более раздраженный голос.

Ваня предложил присесть в кресло. Он был неразговорчив, но я вытянул из него некоторую информацию: в Новости попал впервые, хотя до этого был на обследовании от военкомата в областной психиатрической больнице, приписанной к населенному пункту его проживания. Разговаривал на белорусском языке, однако проскальзывали отчетливая трасянка и местечковые слова, так что речь не всегда понималась. Переспрашивать было неудобно, поэтому все, что я от него узнал, – это место работы на заводе, стремление переехать в большой город и то, что волноваться не нужно, дурдом для призывника действительно дело неприхотливое, все здесь легко и просто.

– Рябков! – раздался крик дежурной.

– Гэта, напэўна, мяне, – сказал Ваня и продолжил сидеть, уставившись в телефон.

– Рябков, подойдите! – кричали так, как будто помещение намного больше реального, с явным оттенком недопонимания, почему никто не появляется в зоне видимости.

– Рабкоў. Маё прозвiшча Рабков, – негромко и отчетливо слышно заметил Ваня, встал и направился в сторону медсестры. По выражению лица было заметно, что ей было абсолютно плевать, как правильно произносится фамилия.

Прошло около получаса. Ваня скрылся в неизвестном направлении темного коридора, а мне ужасно хотелось курить. Зашел за железную дверь в надежде попасть на крыльцо, но услышал от сотрудника приемного отделения резкое «нет». Каждый входящий нажимает звонок, ожидает, и, когда оказывается внутри, за ним затворяют дверь на засов. По правилам выйти уже нельзя. Подумал: чего уж там, можно и перебиться пару часов. Вальяжно перекидывая ноги, продолжил наблюдать за постоянно бегающими медиками и скорыми, привозящими пациентов. Большую часть времени в фойе на приемке были только две медсестры. Помимо приезжающих скорых изредка видел врачей, но они не задерживались и проходили мимо, кивая дежурным головой в знак приветствия.

– Заплешников! – не так громко, как при вызове Вани, произнесла медсестра. Я быстро подошел к стойке, ответил на несколько вопросов о данных тела (рост и вес), после чего меня отправили в узкий коридор в первую дверь слева.

Постучался и зашел в ничем не примечательный кабинет. Кроме большого окна с решеткой, пожелтевшей от времени раковины, стенда с папками и стола с раскрытым журналом, там ничего не было. Даже отверстий для карниза. Значит, шторы или жалюзи не предполагались. Кабинет был открыт, однако врач лет тридцати вошел только через несколько минут и отметил, что хорошо, что я зашел, не дождавшись разрешения, потому как многие блуждают по коридору и теряют много времени, не находя нужную дверь. Снаружи действительно было темно от стойки дежурных вдоль прохода и до еле виднеющейся последней двери (может, так и задумано). Ручку для записей в журнал врач достал из наружного кармана и стал спокойно говорить, задавая вполне обычные вопросы:

– Вы нормально себя чувствуете?

– Да. Только голова немного болит, это, скорее всего, от волнения.