Ярослав Калака - Наряд. Книга II. Южный крест

Несмотря на фактическую безобидность этих слов, фраза была пропитана ледяной иронией такой концентрации, что я невольно посочувствовал бедняге, попавшему под раздачу. Однако никто не выходил. Моя сопровождающая, хотя все вокруг, казалось, боялись моргать и дышать, обернулась и кивнула мне головой, указывая на противоположную часть прозрачного плаца. Сердце упало куда-то в область крестца и забилось так глухо, будто бы на него охотилось с десяток снежных барсов. Вслед за ним то, кому отдана команда, дошло и до меня.

Лейтенант строго по уставу освободила мне путь, и я с грехом пополам отмаршировал свои десять шагов и развернулся к строю. Естественно, на меня смотрели мириады глаз.

– Я хочу представить вам, – продолжал греметь голос, – курьера 210 тысяч 312-го тупика, который в нарушение всех, в том числе элементарных настолько, что о них знают даже дети, приказов и инструкций, решил наплевать на установленный к нам путь и пойти другим. Потому что этот самый другой путь якобы короче, быстрее и вообще лучше со всех сторон.

Я удивлённо захлопал глазами, но споткнулся о взгляд своего конвоира, напоминавший мне о том, что я обязан молчать.

– Я мог бы задать этому курсанту тривиальнейший вопрос о том, кто разрешил ему это сделать, но знаю, что не получу на него вразумительного ответа.

Под моими ногами была пропасть; прямо передо мной – океан глаз, как мне казалось, смотревших на меня с укором и презрением, хотя если бы я присмотрелся, то обнаружил бы, что это не так. А вокруг, многократно отражающийся от стен, гремел раскатами бичующий меня голос. Вскоре от всего этого мне стало дурно, и я понял, что в любое мгновение могу упасть в обморок.

– Встаньте в строй. Мартыненко, сразу же после построения – вдвоём ко мне!

– Так точно, товарищ командир! – звонко заорала моя сопровождающая.

Видимо, эхо действовало только тогда, когда человек стоял только в определённом месте или местах, если их было несколько. Вернувшись в строй с пылающим лицом, я старался прийти в себя после совершенно неожиданной и незаслуженной, по моему мнению, экзекуции. О чём речь шла дальше, я уже особо не следил, главное, что не обо мне.

После того как построение закончилось, я вплотную подошёл к своей наставнице. Та фыркнула и отвела глаза в сторону.

– Это что было? Какого чёрта? Какой ещё тупик?

– Тише, Митя, тише.

– Я не Митя.

– Поздно, будешь Митей. Пошли.

– Куда?

– К командиру.

– К этому что ли?

– Знаешь что? Захлопни свой рот и просто иди за мной!

Мы подошли к краю пола, и Мартыненко принялась ловко взбираться вверх по большим скобам, вбитым прямо в стену зала. Я последовал за ней. Метров через двенадцать мы достигли входа с деревянным настилом, выступающим наружу наподобие доски для прыжков в воду. На нём лейтенант остановилась.

– Устал?

– Нет.

– Я вижу. Передохни. Не то что бы, просто, если ты свалишься вниз, это мне доставит положительные эмоции только сначала.

– Да пошла ты, товарищ лейтенант.

– И тебе не хворать, – почему-то задорно сверкнула глазами она и зло улыбнулась.

После отдыха с помощью каната, прикреплённого к громадному штырю, вбитому несколькими метрами выше, мы перенеслись на другой настил, который был от нас шагах в шести-семи далее по горизонтали. Как и первый, он был сделан у входа в пещеру, но мы не вошли, а начали взбираться по верёвочной лестнице, которая была слева от него, вверх по стене.

Теперь мне не приходилось жаловаться на одиночество. Кругом была масса людей, торопящихся по своим делам. Кто-то шагал по прозрачному полу, другие исчезали или появлялись из ходов, некоторые использовали необычные приспособления для перемещения так же, как и мы.

Верёвочная лестница привела нас к пещере, в которую мы наконец-то вошли. Имевшая по обеим своим сторонам большое количество ответвлений, она постепенно расширялась и была неплохо освещена, но не электричеством, а факелами, в обилии торчащими из её стен. Пол был дощатым, а стены покрыты слоем влаги – возможно, из-за неё электричество сюда решили не проводить.

Здесь было много людей. После того как дошли до широкой части пещеры, я понял, почему. Это был тир. По обеим сторонам располагалось большое количество деревянных мишеней, по которым велась непрерывная стрельба из луков. Также метались ножи. Это было забавным; нас в моём учебном центре не учили подобным вещам.

Оставив стрелков позади, мы дошли до малюсенькой площади, от которой по её окружности начиналось несколько массивных галерей. Посередине был колодец, выложенный из булыжников, а около него – несколько человек, собравшихся для того, чтобы напиться. До сих пор я не видел никого, кто был бы одет в гражданку, за исключением, пожалуй, двух или трёх детей.