Евгений Руднев - Якутское танго. (Повесть)

Николай распустил довольную улыбку по высушенному якутскими ветрами и солнцем аскетическому лицу.

– Правильно мыслишь! В корень смотришь!

– Плохо, что полевой сезон кончается, – усмехнулся кисло, с передергом губ Кравченко. – Конец августа ведь уже. В сентябре появятся «белые» мухи. Промозглая чахоточная сутемь. Одна утеха: комаров нет, исчез гнус.

– Да, времени в обрез.

– И еще. Боюсь, дружэ, что Лагода не даст нам завершить съемку. Он на тебя большой зуб имеет. А тут еще – пустой шлих идет. Доброе слово лежит, а худое далеко бежит. Одно к одному, хай ему грець. Как нарочно!

Николай померк.

– Доказывать что-либо Лагоде сейчас бесполезно. Наш спор с ним могут решить только алмазы.

– А вот их-то мы и не нашли.

– Сразу только у старика Хоттабыча все получалось.

– Да, тут ты, наверно, прав, – согласился Кравченко. – Всему свой черед. Сначала юшка, а потом – пампушки с чесноком, как говорят у нас в Полтаве. И все-таки алмазов пока нет. В этом вся соль, Коля, вся трагедия, понимаешь?

Николай нервно мерил шагами маленькую комнату, долго молчал. Где-то за окном заимки тоскливо кричала кукша, сухо щелкали шишки на лиственнице…

Выдавил чуть слышно:

– Понимаю… чего уж тут не понимать, дружэ.

А Кравченко захрустел пальцами, опустил глаза долу – словно завинил в чем-то перед Медведевым. Утешать его не стал, выложил все как на духу:

– Мерзлота заметно снижает достоверность сейсморазведки. Да и интерпретировать все, строить годографы в этих условиях – очень сложно. Вот такие пироги.

– Надо думать! Думать над тем, как ликвидировать или хотя бы уменьшить влияние мерзлоты.

Смолянистый чуб Кравченко зачастил вверх-вниз:

– Верно! У меня в сейсмоотряде вторым оператором Тарас Бойчук. Он из западно-украинского города Дрогобыча. Земляк, словом. Вот хоть и говорят, что где два украинца – там три гетмана, но мы с Тарасом единодушны: мерзлоту нужно перехитрить. Есть уже у нас с ним кое-какие соображения на сей счет. Теоретические пока…

– Так вам и карты в руки! Людей хватает?

– На днях еще два бойца подъедут.

– Откуда?

– Из Украины, откуда же еще. Там нашего брата-геофизика по сей день не очень-то жалуют. А эти двое… Богдан Андрущак и Петро Федорчук… хлопцы что надо. Сейсмику добре знают. Пять лет назад Ивано-Франковский университет закончили, друзья Тараса Бойчука.

– Значит, вас – запорожцев из Украины, потомков Тараса Бульбы, – будет теперь у нас четверо?

– Получается.

– Ну, действуй!

Кравченко задумчиво сморщил крутой лоб, вздохнул с простоном. У Сергея сегодня явно был примат размышлений над действиями – он словно предчувствовал плохое. Но выхода в данную минуту не видел, потому и решил сменить пластинку.

– Будем стараться, – сказал вполголоса геофизик и после паузы лениво добавил: – Все время снятся знаменитые крупные алмазы. Те, что видел на цветных картинках в книгах по минералогии… «Куллинан», «Звезда Сьерра-Леоне», «Великий Могол», «Кимберлей», «Виктория», «Снежная королева», «Бродерик»… Прямо-таки наваждение какое-то! – Поджал губы, окатил Николая тревожно-тоскливым взглядом. – А приносит ли алмаз счастье, а?

– Ты это… о чем? – засопел Николай.

– Алмаз «Наполеон» украшал шпагу Наполеона Бонапарта в битве при Ватерлоо, кою он проиграл. Владелец алмаза «Хоух» Людовик XVI был гильотинирован по приговору Конвента. Алмаз «Санси» не спас бургундского герцога Карла Смелого, носившего «царь камней» в шлеме – герцог был убит во время сражения при Нанси… Этот список я могу продолжать до утра… Может, нашему брату-геологу лучше все-таки искать не алмазы, а что-то другое, а?

Николай поморщился.

– Брось эту мистику, эти параллели.

Медленно отворилась дверь, вошел шурфовщик Джангылы – широколицый скуластый малый в заскорузлой от глины брезентовой робе, в резиновых сапогах с подвернутыми потертыми голенищами. Приблизившись к Николаю, тихо сказал:.

– Отец заболел, командир. Сердце плохо стучит, да. Останавливается сердце. Отпускай в алас.

– Ты что… письмо получил из дому?

Шурфовщик грустно скрестил на груди руки – пальцы загрубелые, в кровавых мозолях.

– Старший сын написал. Почтовая птица-вертолет сегодня утром привезла… Весной отцу предлагали в больница – не захотел. А теперь – совсем худо. Выпущенную стрелу вернуть нельзя. Как бы не опоздал Джангылы.

– Сколько дней ты хочешь?

– Три дня моя хочет. Дашь? – Шурфовщик сломал косые морщинки на чисто выбритых розанах.