Илья Стефанов - Человек влюблённый. Повести

Наш герой постоянно, за малыми промежутками времени, был в кого-то влюблён. Влюблён – так казалось ему. Именно казалось, потому что настоящей влюблённости, классической влюблённости – с потерей аппетита, бессонницей и другими признаками безумства, он не знал. Про него можно было сказать: был постоянно кем-то увлечён . Именно это слово, выражающее активность другой стороны, очень подходит для описания особенностей взаимоотношений нашего героя с прекрасной половиной человечества. Иногда создавалось впечатление о ведущей роли его в любовной интриге. Но это было не так. Он мог, конечно, присмотреть себе самую трогательную из тех, которые взволновали его сердце особым взглядом или особыми линиями фигуры – именно линиями, а не формами, женственными жестами или грациозной поступью. Для него всё это было внешними проявлениями духовной сущности, возвышающей женщину над низменным, земным. Он долго мог наблюдать за таковой, наслаждаясь и проникаясь её высокой женственностью. Наш герой замечал при этом, что наиболее ярко грация и сущность созданий прекрасного пола проявляется при спуске по ступеням лестницы. Обращённая несколько боком к направлению движения, она, взглядывая себе под ноги с вовсе не склонённого лица, ступает осторожно, не торопясь перенести отставшую ногу, но прежде несколько воздымаясь на обеих, при этом чуть-чуть распускает руки, как будто пытаясь придержаться за воздух, что придаёт движению волнообразность или вид полёта – будто она плывёт-перелетает с одной ступеньки на другую. Да, наш герой мог присмотреть себе женщину и первым подойти к ней. Но он никогда не бывал инициатором близости. К сожалению, женщины предпочитали не затягивать с ним неопределённых отношений. Он так привык к такому ходу событий, что иначе и не мог представить себе любовную интригу. Это, конечно, должно было когда-нибудь сыграть с ним злую шутку, что и случилось, как мы увидим позже.

Наш герой не пережил ещё настоящей, глубокой любви, но искал её с каждой своей возлюбленной. С каждой новой подругой он представлял себя как бы в романтическом путешествии, в котором пылкость и влюблённость равно реяли на флагштоках страсти, как это бывает в медовый месяц. В таком состоянии наш герой мог пребывать со своей возлюбленной всё время, пока длилась их связь, так что это могла быть и медовая неделя, и медовый год.

Надо сказать, что поиск проявления духовности, позволяющей назвать женщину богиней, ограничивал число его возлюбленных, так что у нашего героя их было не так много, как думали окружающие. Этому способствовала и его привычка привязываться к подругам, что затягивало его любовные связи. Так с одной очаровательной женщиной у него был роман в течение двух лет. Она была молода, глазаста и при небольшом росте обладала чрезвычайно ладной, прямо точёной фигуркой. Эта привлекательная дама была не глупа, а в искусстве любовных утех превосходила всех женщин, которых он знал. Нашего героя поразил несказанным ощущением один её нежный прием, который не упоминается даже в индийских поучениях любви. Отдавая должное искусности своей возлюбленной в делах срасти, он стал называть её Таис, имея в виду сходство с афинской гетерой не только талантом любовных ласк, но и прямо чеканной фигуркой при небольшом росте. Но вот его Таис, видя, что её отношения с нашим героем не ведут к замужеству, подыскала себе для этой цели земного, покладистого мужчину. Она сообщила об этом нашему герою по телефону. Он выслушал её спокойно, пожелав счастливой супружеской жизни. Ей это было неприятно. Она дала понять, что, если её попросят, она не совершит этот шаг. Он не попросил. Но через месяц Таис позвонила ему:

– Я вышла замуж. Муж любит меня. Я будет ему верна, но сначала хочу попрощаться с вами.

Вскоре наш герой провёл с ней ночь, полную лирических переживаний и воспоминаний.

Особенностью отношений нашего героя с женщинами являлось отсутствия какого-либо его интереса к их семейному положению. Он никогда не задавался вопросом, есть ли у затронувшей его сердце женщины муж или поклонник. А если знал, что есть, не считал это препятствием для любовных встреч. Есть он и она , и если между ними любовь, никому другому до этого дела нет. Этот эгоистический подход не красит, конечно, нашего героя, но для сердца женщины он может иметь особую привлекательность. По-видимому, они поддаются решительности и смелости мужчины. Но по отношению к герою нашей повести это утверждение не совсем верно, ведь решительным его не назовёшь, а смелым… Не будем обсуждать это. Скажем только, что в сферах, где он витал, просто не было места соперникам.