Наталья Метелица - Фиолетовые заплатки. Разнокалиберные стихи

Хмуро небо. Лист дрожащий.
Снова дождику ша-
лить.
Вот такое лето наше,
Где отвыкли жизнь любить.

Зазвенело вновь по крышам.
Солнце спит под мокрый звон.
Я его дыханье слышу —
И сама желаю сон.

Только тут звонок внезапный.
Значит, все-таки скучал!
Что мне месяц безымянный,
Если солнышком назвал!

Играюсь.
И дразню,
и умолкаю…
В распоротой ночи гудит струна
сорвавшейся мелодии… Без дна
та пропасть —

разбиваюсь,
пропадаю…

Найди меня!..

по следу той потери,
по каждой пОре, что болит тобой.
И объясни, где нужная мне мера —
любить,
желать
и – не сгореть душой,
которую раздеть – нет рук достойных
среди охотников до форм тугих,

да и вообще – каких-нибудь,
любых,
но криворуких в страсти утомленной
моей души искать нагую суть…
Играюсь.

И дразню – твой ум любимый.
Найди меня!.. люби!
Потом забудь…
Ладони нашей исповеди —

мимо…

Всё было вновь. Тоска дворами
Ходила, сердце потеряв.
Октябрь глумился над страстями —
И руки прятались в рукав.

А ты и я – ладонь в ладони.
Объятьям мало теплых зорь,
И удочки – в речном затоне,
И ночи – усмирить костер!

Нам мало и весны, и лета,
И паутинок, и листвы.
А рыжий клоун бродит где-то,
Зажав свой стон – чтоб ветру
ВЫТЬ!

А ты и я не замечали
Ревущей рядом нищеты.
И грелись чайки на причале,
И солнцу вторили цветы!

Но остужал октябрь горенье,
Сжигал холодною листвой —
И застывали чьи-то тени
Над голой и пустой землей.

Не причалил южный ветер.
Грустно луч гулял один.
Листья, вспыхнув, догорели.
Улетел последний клин.
А душа горит, как звезды
в горизонте летних зорь,
И, влюбленная в морозы,
окунает светлый взор
в эту голую корявость,
в эту голую любовь —
одиночество без масок…
торжество свободы!.. Слов
не нужно там осенних,
слов не нужно там любых.
Паутинки свились в звенья.
Ветер взвился – да затих…
Сбросил мир наряд игривый.
Сбросил молодость к ногам.
Беззащитно – и красиво.
Своевольна?
ДорогА!

Хорошо, когда притворства
нет в природе и душе.

Приноси хоть трижды солнце —
что мне ложь из дележей?!

По этому полю идти бы зимой:
Всё белое – даже разлука,
И хор многоцветный не мАнит собой,
Когда нет мне близкого друга.

И так тяжело обнимать нежный цвет,
Когда ты дарил бы охапки!
И в травах кровящим закатом реветь,
Забыв, что бывает он сладким…

Срываю цветы! Одеваю себя!
Плету бестолковое счастье.
И только ветра, тот наряд теребя,
Спешат раздевать мое платье.

Сквозь слёзы иду!.. Раздеваю поля!
Срываю цветы неродные!
И лишь колокольчик – хрустальное ля…
И тройка!.. Дороги седые.

И слепнут глаза от мороза и слёз,
И стыну в лукавом наряде.
Любила тебя!.. Как весной. На износ!
А нынче – метели не хватит —

Тебя наказать за разлучные сны,
За мертвое поле без ласки!
И мерзнут в снегах мои слёзы вины,
Смеясь над чужою оглаской!

Несу ту вину! Накажи средь людей
Мою непутевую душу.
А я – беззащитная – только сильней
И рвусь равнодушьем наружу!

Мало вечера… Свежесть чистую
вдохом трогаю…
проливается…
Даже боль, что была, улыбается,
Да себе и самой же завидую.

Шла за вечером… в ночь высокую.
Ведра полные…
рассыпается…
Тело бренное в звездах купается!
А к себе возвращаться?!..
…дорогою
незнакомою… предрассветною.
Вышла… Звездная… одинокая.
Вечность. Молодость. Я
длинноногая.
А идти – и не знаю-не ведаю.

Там горит уже день – три пожарища..
Я себя собираю по остовам.
Та, что ночью высокая, звездная,
Бродит днем по земле, точно кладбищу.

Но сгорает и день, что пожертвован
Для вечерней зари.
Возвращается!
Даже боль, что была, улыбается!
Ночью худшая мысль мне —
блаженная…

Ты думаешь, что я тебе судья?
Ушедшему без слова о прощеньи,
Когда я разбирала мир на звенья —
И не потеряна,
и не горда.