Александр Беляев: Девочка и домовой. Хроники затомиса

– Смотри, что я тебе принес!

Девочка слегка улыбнулась:

– Спасибо тебе, – сказала она с таким видом, словно он догадался сделать то единственное, что должен был сделать. – Из этих жемчужин я сделаю ожерелье, и оно будет залогом нашей прошлой и будущей любви на земле. Возможно, когда-нибудь этот твой подарок поможет сделать правильный выбор. Даже представить себе не можешь, сколько раз ты проходил мимо или принимал за меня другую. Сколько трудностей и ловушек можно было бы избежать, если бы мы всегда узнавали друг друга. Твоя душа давно бы уже была пробуждена в земной жизни, да и мне сейчас было бы гораздо проще.

– Скажи, – смущенно спросил мальчик, – а зачем вообще эту душу нужно пробуждать? Я ни о чем подобном раньше не слышал, жил, как все, наверное… Что это может мне дать? – слегка замявшись, задал он меркантильный вопрос.

Девочка посмотрела на него с полным недоумением:

– Что значит «что это может мне дать?» Ты что, пуговицами вразнос торгуешь? Неужели ты даже этого не понимаешь? Мне кажется, раньше в других жизнях ты был более понятлив. Неужели все мои уроки и твои кратковременные пробуждения прошли даром? Похоже, какие-то темные силы наложили на тебя печать. Ну что ж, объясню тебе в общих чертах. Пробуждение души – самый главный процесс во Вселенной, им охвачено все сущее – от камня до человека и дальше. Это то, что началось бесконечно давно и в обозримом будущем не закончится, это называют лестницей в небо, и это ведет к Богу…

Казалось, девочка к чему-то внимательно прислушивается.

– Похоже, твое сновидение истекает, – неожиданно закончила она. – Скоро нам придется расстаться, может быть, ненадолго, а может быть… как знать. Хочу на память тоже сделать тебе подарок. – Она раскрыла ладонь, и там оказался небольшой медальон из оникса с замысловатым естественным рисунком, напоминающим пейзаж с дюнами и морем. Он перевернул пластинку и прочитал:

– Навна.

– Ты будешь писать стихи, станешь прекрасным поэтом, но не жди известности, это, по крайней мере в нынешней земной жизни, тебя не ожидает. У этого дара будет несколько другая задача – по возможности уберечь тебя и твоих близких от тьмы. А мой подарок, как и твои жемчужины, поможет нам встретиться в земной жизни. А пока до свидания, милый, я буду очень скучать без тебя.

Девочка обняла мальчика за шею и запечатлела на губах совсем не детский поцелуй, не обращая внимания на его смущение и замешательство.

– Подожди! – в страхе вскричал мальчик. – Я не хочу отсюда никуда уходить, я не хочу с тобой расставаться, не покидай меня.

– Уже пора, – как эхо прозвучали слова девочки. – Меня забирают, я тороплюсь… – Фигура ее неожиданно стала дымчатой, полупрозрачной, затем это человекоподобное облачко втянулось в одну из дверок замка, после чего он осел и превратился в горку мокрого песка.

Мальчик упал на берег и отчаянно зарыдал. Казалось, он никогда еще не испытывал такой огромной потери, никогда им не владело такое отчаяние, хотя еще 2—3 часа назад он и понятия не имел о прекрасной незнакомке.

«Как я дальше буду жить без нее?» – пронеслось у него в голове. И вдруг сверху как будто повеяло благостным ветерком. Неосознанно он запрокинул голову, и ему показалось, что та невидимая преграда, которая ограничивала небо, исчезла, и откуда-то из невыразимой выси раздался неведомый женский голос, полный беспредельной любви и сострадания: «Благословляю вас, дети мои…»

Голос затих. В то же мгновение мальчик почувствовал, что мир вокруг исчезает, а тело заполняется чем-то белым – то ли светом, то ли звоном – и еще через несколько мгновений он уже летел, затянутый в темный тоннель. Последнее, что он слышал, была чарующая печальная песня, слов которой не удалось разобрать.

Сознание возвращалось толчками, небытие медленно отпускало его из объятий своих липких черных щупальцев. Еще до того, как осознать, кто он и где находится, мальчик отчетливо услышал слова песни, которая была тем последним, что он оставил за чертой сновидения. Теперь же в реальности песня продолжала звучать и оказалась не столь прекрасной, чарующе-печальной, как на грани между сном и бодрствованием.

«Не улетай, родной, не улетай», – пело хорошо поставленное сопрано по радиотранслятору.

Он рассеянно дослушал песню – ему показалось, что за чертой сновидения он слышал другие слова и другую мелодию, но тем не менее не отпускало ощущение, что эта песня – продолжение той. Только сейчас мальчик начал приходить в себя и самое главное – осознавать, кто он, где находится и что с ним происходит. Он – Андрюша Данилов, ученик четвертого класса ленинградской школы. Сейчас у него летние каникулы, и он вместе с мамой едет на поезде в Трускавец, где папа уже неделю лечит нафтусей камни в почках. Сказать, что он в восторге от этой поездки, пожалуй, нельзя, но это при его домашнем воспитании гораздо лучше, чем торчать две смены в пионерлагере, где будут кормить неизвестно чем. Да и еще: он живет в середине 60х годов, в ХХ веке в СССР.