Марина Миргород - Книга рекордов бизнеса

– Вас так заинтриговало это дело, Дэн. Может, вам стоит поискать дневник на дне морском? – при всей симпатии к этому обаятельному черноволосому юноше, чистому, опрятному, модному и начитанному, Милана не могла поддерживать разговор с такой же степенью серьезности и увлеченности, как и он. Ей мешал ее природный скептицизм.

– А что, это идея. Не исключено, что дядя Эрик взял дневник с собой, как бы это сказать, в последний путь. Тьфу, опять этот сарказм, простите. Это здесь неуместно, тут же трагедия…

– Не переживайте так, Дэн. Ваш сарказм, – а это, кстати, скорее ирония, нежели сарказм, – вполне уместен. Это трагедия, безусловно. Но она отличается от множества других миллионов и миллиардов трагедий, случающихся ежедневно и ежечасно, лишь тем, что стала достоянием общественности. В остальном – это лишь еще одна иллюстрация абсурдности жизни. А вот это уже вполне достойно Вашей, и чьей угодно, иронии, и даже сарказма.

– Это Вас в вашем лингвистическом университете научили так… рассуждать? Значит, Вы иронично относитесь к жизни?

– И да, и нет, – в этот момент Милана подумала, что сейчас разыгрывается какая-то сцена из давно прочитанной ей пьесы. – Разве не заслуживает иронии тот факт, что все, включая Вас, заинтересовались мертвым Оффенгеймером и его таинственным дневником гораздо больше, чем просто самим Оффенгеймером, когда он был жив?

«Что же это, она пытается меня учить? – подумалось почему-то Дэну, – И вся эта ее безразлично-расслабленная поза… Зачем она пытается меня обмануть? Ей же неудобно в моем обществе, но почему мне не удается найти к ней подход. Я почувствовал это неудобство еще тогда, за тем ужином в Москве перед презентацией проекта Эммы, несмотря на то, что нам было… как бы это сказать… интересно, нет, не то, приятно? Да нет, о чем это я…»

– Да, так вот… – Дэн насильно вытащил себя обратно в плоскость разговора, прежде чем погрязнуть в болоте психоаналитических выкладок, бомбардировавших его мозг, как водится, в фоновом режиме нон-стоп. – Интересно было бы узнать, опускался ли кто-то за дневником под воду, прочесали ли уже морские окрестности вдоль и поперек? В это с трудом поверить, но на пропавший дневник уже развернули охоту, и по Интернету гуляют предложения купить его у счастливчика, который это сокровище найдет. Даже уже назначают цену, делят шкуру, так сказать, еще не убитого медведя.

– Вот уж его душа смеется над нами, – Милана картинно уставилась вдаль, сверкающую бликами солнца на воде. – Может, Оффенгеймер вообще специально нас водит за нос, но только уже с небес?

– Или с морского дна, – добавил Дэн.

«Может, поделиться с ней мыслью, мучавшей меня всю ночь, подумал Дэн, или она подумает, что у меня паранойя, или что я начитался шпионских романов, и тогда посмеется надо мной? А кому здесь еще рассказывать… Дочке Абельмана? Эмме, которая поглощена своей болезнью? Барышу, турецкому мальчику русского происхождения, который ничего не смыслит в жизни? Почему все было так легко и просто за тем ужином в Москве? Почему сейчас она такая замкнутая? Что изменилось? А, ладно… скажу»

– Милана, – Дэном почему-то охватило внезапное волнение. Ну конечно, ему было все равно, что Милана о нем подумает!

– Да, Дэн, что? – Девушка ожидала продолжения, в течение нескольких секунд безрезультатно. Она уставилась на Дэна с выражением покорной готовности выслушать любую глупость с неизменно умным лицом. Если бы не эти интеллигентские очочки и не эти густые волнистые волосы до плеч, то ничего в нем особенного и не было бы, уверяла себя Милана.

– Вы знаете, Милана, мне пришла в голову бредовая мысль, я подумал, что могу с Вами ее обсудить.

– Я польщена, Дэн, – выражение лица не изменилось. Появилась лишь тень обреченности: значит, глупость все-таки. – Вы считаете меня достойной обсуждения бредовых мыслей? Это почетно. Обсуждайте. Что же Вам пришло в голову? – Черт побери, это «Вы», говорим, как в старомодном романе каком-то, подумалось Милане.

– Меня сегодня ночью осенило…

– Когда осеняет – это, бесспорно, важно, – прервала его Милана.

– Прекратите издеваться, – улыбнулся Дэн. – Так вот: меня осенило, что… что Эрик… в общем, он никакого самоубийства не совершал. – Эффектная пауза.

– А что же он совершал, если не самоубийство? – кротко поинтересовалась Милана.

– Я думаю, что его могли убить из-за его дневника.

– О Боже! Как это интересно! – на палубу неторопливо вошли брат и сестра Абельманы, дети господина Абельмана.