Марина Миргород - Книга рекордов бизнеса

Затея позвать Милану в путешествие вызвала самую положительную реакцию у всех, даже у жены Вадима Федоровича Марии Амелресовой. Ведь Милана не представляла для нее никакой опасности: она обладала той внешностью, которая вряд ли могла привлечь мужчину с развитым эстетическим восприятием, каковым обладал Вадим Амелресов. Милана была жива и умна, остра на язык, и все в ее присутствии развлекались благодаря ее спонтанному чувству юмора. Интересно отметить, что мужчины ее ценили за ум и чувство юмора, а женщины – за ум, чувство юмора и… за то, что она не представляла для них никакой конкуренции. Невысокого роста, полная, с короткими каштановыми волосами, с голосом, напоминавшим неоперившегося юнца, она знала, как вызвать у окружающих пароксизмы смеха, но не знала, что такое внимание мужчины. Но милые дамы обманывались. Как говориться, не стоит недооценивать своего врага. Совершенно определенно, красивой Милану назвать было нельзя. Но для внимательного собеседника, способного на непредвзятое заинтересованное восприятие человеческого индивидуума, спустя некоторое время становилось очевидно, что Милана обладала тем редким типом завуалированной женственности, который соответствует высокому уровню интеллекта. Глаза девушки редко застывали на месте, выбрав для себя одно-единственное выражение. Они напоминали хамелеона. Только меняли они не свой цвет, а своё выражение, в зависимости от всего того широкого спектра информации, которую считывал за доли секунды её мозг. Когда же девушка смотрела на собеседника, то часто улыбалась именно глазами. Иногда трудно было определить, была ли это улыбка сарказма, или восхищения, или удивления, или заинтересованности, или просто удовольствия от общения. Всё скрывала в себе эта улыбка. Если мужчина открывал для себя это измерение личности Миланы, то он больше не замечал её невысокого роста, лёгкая полнота словно по волшебству создавала образ женственности, голос почти что мальчика подчеркивал неповторимость её натуры и раскрывал её человеческую теплоту.

Милана была интеллигентна, с достаточной легкостью могла вести разговор на любую тему, она была тактична, и за год ее занятий с Эммой к ней успели привыкнуть в доме Амелресовых все, включая самого Вадима. Он нередко приглашал Милану разделить с его семьей ужин, потому что видел, что девушка оказывала положительное влияние на его дочь. Его отцовское сердце радовалось, когда он видел в ухоженных ручках Эммы томик «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте или какую-нибудь пьесу Оскара Уайльда в оригинале. И теперь Милана занимала уютную каюту на роскошной яхте, рассекавшей воды Средиземного моря. Она не могла поверить своему счастью, омраченному, конечно, состоянием здоровья ее ученицы. Тем не менее, она старалась наслаждаться каждой минутой этого путешествия, общения с интересными людьми, и особый интерес у нее невольно вызывал Енисеев-младший, с которым ей удалось повстречаться и познакомиться чуть ближе на свадьбе Эммы и который как раз в этот момент входил на палубу с ай-падом в руках.

– Не поверите, Милана, что пишут в новостях, – это подчеркнутое обращение на «Вы» раздражало Милану, но она догадывалась, что при всей демократичности взглядов представители молодого поколения обоих элитарных семейств смотрели на девушку сверху вниз и не намеревались полностью стереть социальные барьеры, априори существовавшие между ними. Все это выражалось в учтивом холодноватом «Вы», которое оставляло Милану в одном социальном бассейне, а всех отдыхавших на яхте, – в другом, несмотря на то, что плыли они все по одним и тем же средиземноморским водам. – Все заголовки про дядю Эрика. Дело в том, что у него был дневник. Мы, конечно, слышали об этом. Хотя я только смутно помню, что видел его не раз с какой-то тетрадкой в руках. Но в то время я и не придавал этому никакого значения. Послушайте, что пишут. «Полиция города Канны испытала неслыханное облегчение, когда обнаружилось, что столь скоропостижно ушедший из жизни Эрик Оффенгеймер, известный миллиардер, внук величайшего алмазного магната Алана Оффенгеймера, вел дневник. Дело за малым, уверенно заявляет шеф полиции месье Эргин: прочитать записи в его таинственной тетради. Теперь завеса тайны, покрывающая истинные мотивы самоубийства, падет. Кроме того, отмечает месье Эргин, никто еще не засвидетельствовал и не запротоколировал факт самоубийства. Это еще под вопросом»…ого… погодите-ка. Здесь говорится, что дневник не был найден. «Однако, как показывают многочисленные свидетели, господина Оффенгеймера не раз видели в общественных местах, на встречах с друзьями и у него дома за написанием толстой тетради в красном кожаном переплете. Он сам говорил друзьям, что это его дневник. Но, обыскав весь его дом, подвал и чердак, полиция так и не смогла найти эту тетрадь». Интересно…