Александр Пшеничный - Синие цыганские глаза. Рассказы для тех, кто любил и любит

Единственный ребенок в семье. Высокий, немного угловатый парень с гитарой. Таким я запомнил его в доалкогольной жизни. Властная мать снимала микробы с пылинок на плечах обожаемого ребенка. Во всем потакал сыну трудяга-отец. Кое-как законченная школа, сонм друзей и доступных подруг. Женитьба на молоденькой учительнице младших классов.

Отец, первоклассный токарь, устроил сына слесарем в родной НИИ. Но работу двоих выполнял сам. Из-за лени и затянувшейся инфантильности сын так и не приобрел профессии. После внезапной смерти отца ему вежливо предложили уволиться.

Неудачу Баяр попробовал утопить в вине. Но, как часто бывает, винная река одурманила завлеченную жертву, сбила с ног и заволокла на середину течения. Алкогольный водоворот парализовал волю, развел с женой, свел в могилу мать. Ее смерть окончательно повернула сына лицом к мрачной бездне, туда, где в зеленом тумане мерцали кольца геенного змия.

Как-то по просьбе пожилой соседки, обеспокоенной странным свечением на кухне Баяра, я постучал в его дверь. Входную ручку хозяин давно пропил, дверь открывалась гвоздем, валявшимся неподалеку. Соседи специально его не подметали.

Свернувшись калачиком, Баяр лежал под кухонным окном, там, где когда-то была батарея отопления.

Четыре длинных столба свистящего пламени вырывались из отверстий в крышке плиты, освещая кухню фантастическим, но опасным светом.

– Конфорки все равно не нужны, жрать нечего, – отвечая на мой молчаливый вопрос, буркнул Баяр.

Абсолютная пустота в комнатах. Лишь остов дивана со снятыми на продажу листами ДВП одиноко маячил в углу.

В свете зажженной спички на месте обмененной на самогон ванны плескалась вода в пластмассовом ведре, на мятой газете чернели станок для бритья и полотенце. Удивительно, но Баяр был всегда опрятен. Пил в одиночку, но до чертиков.

Казалось, что его судьба предрешена, вопрос в том, сколько разжатых пальцев – оставшихся лет – рок держит за спиной. Но неожиданно в жизни обреченного Баяра появилась женщина. При освобождении из тюрьмы кто-то из сокамерниц рассказал Лене об одиноком мужчине, пропивающем квартиру. Идти вчерашней зечке было некуда, и она приехала к Баяру. Вдвоем пить веселее. Лене в те времена было около двадцати семи, за плечами два года отсидки и ребенок у бабушки. Характер боевой, напоминающий мать Баяра, очень скоро она стала для него женой и новой матерью. Даже в тюрьме ее побаивались. Причинение вреда здоровью проверяющего – статья серьезная. Придирчивого ревизора пьяная продавщица обвесила, обсчитала и залепила гирей в лоб.

Так и жили они, всегда под хмельком и всегда вместе. Всезнающие бабушки шептались о Лениной любви.

Случилось мне дождливым осенним вечером возвращаться домой из соседнего микрорайона. Свет одинокого фонаря освещал парочку, обнимавшуюся на подставке для выбивания ковров. Сверху от дождя влюбленных прикрывала раскисшая картонная коробка. Баяр и Лена. Они смотрели куда-то вдаль, держа в руках пивные бутылки. Глаза наводнены счастьем.

– Вы? В такой холод и дождь? – не удержал любопытства я.

– Мечтаем, будто сидим под луной на берегу океана и слушаем шум прибоя. Жизнь прекрасна. Правда? – парочка еще крепче обнялась.

Я улыбнулся: или это наркотики, или они и впрямь счастливы. Вспомнились слова соседки: «Они едят только черствый хлеб, свежий слишком быстро поедается». Невдалеке гремела музыка известного в округе ресторана, кто-то ел блины с икрой и принимал плацебо за любовь.

Но пьяное счастье долгим не бывает. Проходивший мимо Баяра мужчина что-то резкое бросил ему в лицо и ботинком ударил по ноге. Рассвирепевшая Лена сломала нос обидчику своего мужчины и вывалила забияку в грязи. Ее повторно осудили.

Баяр приуныл и с нетерпением ожидал возвращения Лены, возил передачи в тюрьму, в дни свиданий даже не пил.

По освобождении парочка спешно продала квартиру с огромным долгом по квартплате и куда-то исчезла.

Прошло несколько лет. На перекрестке в центре города возле меня ритмично засигналила легковая машина. Приветливый голос высунувшегося из бокового окна водителя: «Домой?»

Это был Баяр.

– Семь лет уже не пьем, завязали в один день, – откровенничал бывший сосед. – После тюрьмы Лена пить не стала и меня уговорила. Решили начать новую жизнь. Продали квартиру, чтобы быть подальше от друзей. Живем на окраине города в большом частном доме. Две комнаты сдаем квартирантам, а в трех живем сами: я, Лена, ее дочь от первого брака и наш совместный ребенок. Нрав у Лены крутой, но все, что она делает, только на пользу семье. Она моя женщина.