Валерий Можаев - Неоконченный портрет. Сборник рассказов

– Не боишься, что донесу на тебя, – спросил командир.

– А чего бояться – завтра всё равно война, хуже не будет. Сдамся немцам, а там видно будет.

– Ах ты, сука! зашибу падлу!

– Не спеши, может, пригожусь. Постараюсь перед новым начальством за тебя словечко промолвить, если ты не дурак.

– Подлюка гремучая! Да что ты из себя представляешь?

– Я резидент германской разведки и мое слово будет завтра не последнее, – когда от вашего гарнизона ничего не останется.

– А ну выходи! – крикнул комроты.

Вышли, Василий Григорьев без оружия, а шофер с автоматом. И как он у него оказался, где он его прятал? Автоматы ППШ поступили на склад вчера, и никому их еще не выдавались.

– РУКИ ВВЕРХ! Из придорожных кустов полной боевой форме с автоматами наизготовку на дорогу высыпал взвод бойцов. Все были в новенькой советской форме.

К автомашине подошел полковник в сопровождении трех автоматчиков: Ваши документы!

Василий подал документы, спросил: «Всё в порядке?»

– Нет! Вы арестованы до выяснения личности.

– Тогда арестуйте моего шофера, он резидент германской разведки.

– Это нам решать, кого арестовывать! Отведите капитана в деревню и под арест!

Посадили его в сарай ветхий на краю деревни, через соломенную крышу которого местами пробивался свет утреннего солнца. В небесах как будто что-то разверзлось. Шум всё нарастал. Василий понял, что это летят самолеты. Но почему со стороны границы? Что тут не так? Неужели война?

Похоже. Не зря на той стороне границы всю последнюю неделю наблюдались большие передвижения техники. Интересно кто это меня арестовал, что это за часть? Надо срочно бежать в гарнизон. А как убежишь – если ты под арестом?

Он тихонько разгреб солому на крыше и внимательно осмотрелся. С одной стороны стояло несколько затентованных ЗИЛов, полных солдат. Раздавались команды, почему-то по-немецки. Диверсанты, понял он. Нужно срочно бежать в гарнизон, до него километра три, не более. Василий понял, с другой стороны сарая можно незаметно спрыгнуть в заросли вишни. Разобрав ветхую крышу, он спрыгнул и под прикрытием кустов, пробрался в лес. … ищи свищи ветра в поле.

Но что такое? Самолеты возвращались, а грохот взрывов со стороны гарнизона, та полыхали пожары. Домчавшись до своего аэродрома, он увидел горящие самолеты, горящие бензовозы. Метались пилоты, солдаты аэродромного обслуживания, пожарные машины пытались что-то потушить. Но всё тщетно, налеты вражеских самолетов не прекращались. Вой, грохот, паника, и со стороны границы пушечная стрельба. Несколько наших истребителей все же поднялись в небо. И вот уже задымили вражеские бомбардировщики, два из них упало в поле и взорвалось. И сразу, откуда ни возьмись, появились немецкие, разрисованные крестами, самолеты. Два наших загорелось и рухнуло в лес. Один наш летчик выпрыгнул, но как только раскрылся парашют, был атакован немецким асом, так и обмяк на стропах.

Прибежав в свою роту, капитан Григорьев был обрадован тем, что в ней не было паники, все командиры на месте. Бойцы окапывались, все были с оружием, но боезапас – по одной обойме патронов, как на учебных стрельбах.

– Срочно открыть склады, разобрать всё оружие, особенно пулеметы Дегтярева, и новые автоматы, гранаты! Побольше гранат!

– Зам по тылу не разрешает!

– А по закону военного времени – к стенке он не желает? Открыть склады! Приготовить к выезду все автомобили, с боезапасами. Выполнять!

Или расстрел! Расстрел на месте без суда и следствия! Всю технику отогнать под прикрытие зданий и сооружений! А надо будет – окопаться! всем, всем, всем, быть наготове! Артиллерию на прямую наводку!

Не думал наш капитан, как отразится его стычка с замом по тылу, майором Силуяновым в дальнейшем. Через 2 месяца их полк пошлют на переформировку. Рапорт Силуянова окажется на столе капитана госбезопасности Толстогуба, который будет крутить его дело целую неделю, дело по самовольству и неподчинении старшему по званию.

О сколько зависти, злобы, ложных доносов было написано подленькими людишками (чтобы обелить свою подлую сущность) на тех, кто не жалея собственной крови, брал на себя груз ответственности, не только за своих солдат, но без ложного пафоса – за всю страну. И это в то время, когда наша армия несла потери, несоизмеримые ни с чем.

Странное дело, но капитан Толстогуб оказался настоящим спецом, он разобрался правильно в ситуации. Нашел свидетелей, проверил все факты, где и как выходили из окружения. Как обезвредили колонну фашистов, переодетых в солдат Красной армии; как стояли насмерть под Смоленском. Как капитан Григорьев принял командование полком. Он вернул капитану все награды и доброе имя.