Марина Леванте - Политиканиада, по линии ада

Но это не была басня про осла, козла и мишку, и про мартышку, хотя чем-то и напоминала её, ибо был Осип Лионович из семьи музыкантов, но опять ни из тех, что затеяли сыграть квартет, это была банальная жизненная реальность и надо сказать, не лучшая, в которой кто-то уже лет десять всё изображал и изображал пчелу, а кто-то был начальником, хоть и не любимым.

Но что поделаешь, всем мил не будешь и потому товарищ Туринский, тоже денно и нощно, развлекал посетителей парка, проводя экскурсии по так называемому «Музею пчеловодства», рядом с которым расположилось nn-ое количество настоящих, не экспонируемых ульев. Но Осип, будучи человеком, не просто осторожным, а трусливым, всё ж в глаза начальнику ни разу так и не сказал, кем его считает, мёд из домиков таких же настоящих пчёл, как и их ульи, не собирал и потому надобности в надевании сетки пчеловода тоже не имел. Ибо опасаться, что те, полосатые угрюмые бестии, угрожающе жужжа, вылетят из своих домов и вцепятся ему своими жалами в морду, не было. И по сей причине работник музея, для правдоподобности своих рассказов из жизни пчёл, вынужден был носить полосатую майку и жёлтого цвета штаны, а на голову цеплять нечто подобие шапочки с усиками-антенками. Где пряталось его пчелиное жало, никто не знал, да и не предполагалось, что экскурсовод будет пугать детей, в окружении которых он вечно находился. В этом и заключалась та работа, а значит и жизнь этого ещё не пожилого человека, который просто мечтал жить при демократическом устройстве, в котором он думал всё будет, как в раю, но этот его рай, почему-то сконцентрировался исключительно на пасеке в Кузьминском парке на Юго-Востоке родного города Москвы мальчика Оси и всё же без наличия тех демократических свобод, учитывая факт имеющегося над Осипом главенствующего лица.

Тем не менее, упёртостью осла обладал не начальник товарища пчелы, а сама пчела, которая всё неустанно повторяла, что всё равно голосовала бы за того, кто этот рай демократический пообещал ей уже 25 назад, и плевать ей, пчеле полосатой, что не выполнил своего обещания кумир многих, похожих на Осипа, ну, или, во всяком случае, не до конца, а правильнее, ни для всех. Ибо райская жизнь всё же состоялась, но только у кучки тех, кто её и обещал всем остальным. А тем остальным только и осталось, что продолжить восторженно жужжать дальше, про то, что такое, хоть и не полученная, но обещанная демократия, которой не наблюдалось даже на пасеке, где исключительно жужжал давно подросший мальчик Ося.

***

А пока мальчик Ося не вырос и не стал той жужжащей, но больше брюзжащей пчелой, он воспитывался за кулисами Большого театра, где его отец не совсем понятно, какую роль исполнял, потому что в списках солистов оперных певцов и ведущих танцоров не значился, да, так и путал всю свою жизнь, по словам сына, Равеля с Гершвиным, что не помешало, однако полностью впитать маленькому Осипу ту атмосферу театральных клановых конфронтаций в борьбе за выезд за рубеж.

Тяжёлым грузом легла эта несправедливость из жизни советских людей на сердце ребёнка, невозможность поехать туда, куда хочется, эдакое, отсутствие свободы в своём выборе, которое он пронёс через всё, ставшее бременем для него, время социалистического строя, уже позже всё повторяя как мантру, одно и то же четверостишие:

«Свобода, свобода, так много, так мало,

Ты нам рассказала, какого мы рода,

Ни жизни, ни смерти, ни лжи не сдаешься,

Как небо под сердцем в тоске моей бьешься…»

Но это было потом, чтение стихов и тоска о несостоявшемся, или всё же произошедшем, а пока мальчик наслаждался иной славой, он был приближен к самой приме-балерине Майе Плисецкой, вернее, к её коленям…

В 1972-м году на сцене Большого театра вышла постановка балета «Анна Каренина», в которой Осипу посчастливилось сыграть и ни один раз, роль Серёжи, сына Анны, главной героини романа великого писателя Льва Толстого. И вот раз за разом он выбегал навстречу своей названной матери, утыкался плачущим личиком ей в колени, прощаясь с той навсегда, а потом точно так же раз за разом, рассказывал этот незабываемый эпизод из своей жизни.

Правда, был у Оси ещё и младший брат, который тоже претендовал на роль сына Анны-Плисецкой, и слово в слово повторял рассказы брата о цветах и шоколадке, которую каждый раз клала великая балерина в корзину, выносимую на сцену после окончания спектакля, а он всё думал, что это зрители так его любят. Но вот незадача, не смотря на некоторые расхождения и большие сходства в повествованиях братьев, всё же младший ну, никак не мог быть Серёжей на премьере балета, ибо только-только появился на свет в тот год, а сыну Карениной по содержанию было уже шесть лет. Но, тем не менее, всю свою сознательную жизнь так и соревновались братья друг с другом за место у колен великой балерины, за право обладания фотографией с её изображением и её автографом, с надписью «Моему сыну в жизни и на сцене» или «Моему любимому сыну от Майи Плисецкой», рассказывая одну и ту же историю, уже больше походящую на небылицу.