Александр Прохоров - Игры для взрослых. и другие рассказы

– Слушай, тебя как зовут? – спросил Николай, чувствуя, что дальнейшее общение требует обращения по имени.

– Катюшка, – сказала девочка.

– А меня Коля

Николай отдохнул, потом разбежался посильнее и вылетел прямо на верх горы. Девчонка смотрела с восхищением. Николай оглянулся на нее и неожиданно для себя сказал: «А ты как думала?! Мы вместе и не такое можем!». Он присел на самом краю ледяного ската, протянул как можно ниже руку и стал ждать, когда Катюшка доползет до третей ступеньки. Николай тянулся вниз, девчушка тянула свои крохотные пальчики вверх, не хватало сантиметров десяти.

– Эх, была бы веревка! – в сердцах сказал Николай. Потом просиял от неожиданного озарения, расстегнул пальто, вытащил из джинсов ремень и опустил один конец вниз. Катюха уцепилась за спущенную веревку, и восхождение состоялось.

Катюшка так светилась от радости, что Николай тоже невольно просиял.

Постояли на вершине, ощутили пьянящий аромат победы, и тут Катюха неожиданно скомандовала:

– Теперь ищи кардонку!

– Нет такого слова «кардонка» – поучительно заметил Николай. – Есть слово «картон», и от него «картонка».

– Картонка тоже есть, – согласилась Катюшка. – Только она ездит плохо. А кардонка – вжик! Знаешь, какая на ней скорость!

Девчонка отбежала в сторону и уже торопилась назад с куском пластика, который, видимо, когда-то был частью продуктовой палатки.

– Вот она, кардонка, а ты говорил, слова нету. Садись, сейчас поедем, – продолжала распоряжаться Катюха, как хозяйка двора.

– Ты сама садись на свою кардонку, – Николаю в конце концов пришлось принять этот термин, – а я тебя подтолкну.

– Не-е-е-т, я одна не поеду, я боюсь.

– То есть как? – удивился Николай – Зачем же ты сюда лезла-то? Раз залезла, так значит езжай.

– Я бы без тебя и не залезла бы никогда.

Возразить было нечего.

– Садись, – попросила Катюха, – а я к тебе на ручки.

– Да ты понимаешь, дело какое: неловко это.

– Почему?

– Ты представь, придут за тобой твои родители, а тут дядя незнакомый едет с тобой на одной кардонке. Они заругаются еще.

– Папочка, во-первых, уже полгода не показывается, голубчик. А мама только в окно кричит. Я ее слышу и прихожу. Я живу вон в том доме с зеленой полоской.

– Ну вот, мама выглянет, а ты у незнакомого дяди сидишь на ручках. Она испугается, и тебе попадет потом. Дяди разные бывают. С хорошим-то, конечно, вроде и не страшно. А если какой плохой?

– Знаю-знаю: пообещает санки, а сам к себе от мамы заберет.

– Это кто так говорит, мама?

– Ага. Только я не верю.

– Почему же?

– Вряд ли меня кто из дядей заберет, – со мной одни хлопоты.

– Это какие же с тобой хлопоты?

– Меня кормить нужно.

– Что же ты так много ешь?

– Я люблю вкусненькое, а кашу не люблю. К тому же мне нужно ботинки покупать без конца, я из них вырастаю. Мама не успеет купить, а я уже опять выросла. Никакой зарплаты не хватит.

– Ну ладно, пожалуй, ты меня убедила. Садись на кардонку, поехали.

Съехали с горки – здорово! Шум-то, шум какой знакомый: как фанерка об лед скребет, как задницей бугорки ледовые считаешь. Когда же это все было?

Второй раз Николай взбежал с одного маха. Ловко как-то у него все получаться стало. На краю какую-то лунку нашел, свесил руку, так что Катюха уцепилась, вытащил ее, даже ремень снимать не пришлось. Еще раз съехали, в этот раз даже дальше укатили. За руку в горку побежали, и раз-два – уже наверху. Просто чудеса! Горка, на которую они никак не могли забраться, будто покорилась. Взлетают вверх, а потом несутся вниз на картонке. Красота!

Время быстро побежало. Николай, наконец, спохватился, спросил:

– Ты, Катюха, не замерзла?

– Замерзла.

– Что же у тебя замерзло?

– У меня на ногах замерзли пяточки, а на руках мысочки.

– Ну давай сюда свои мысочки. Мы их сейчас погреем. – Николай взял в свои руки пальчики, потер их и сам удивился, какие они маленькие и аккуратненькие. Неужели и у него когда-то такие были?

– А пяточки как же?

– Надо домой идти.

– Нет, ты придумай что-нибудь, я домой не хочу.

Николай сел на картонку, посадил Катюшку на коленку, снял ботиночек, потер руками ножку.

– Ну как? Кровь забегала?

– Куда?

– В ножке в твоей.

– Забегала. Давай, посидим чуть-чуть, а потом опять поедем.

– Ну давай.

Помолчали.

«Надо же, как, оказывается, классно, – думал Николай, – а я уже считал, что все это позади: качели, горка, очередь в „Детском мире“ за новыми сандалиями. Санки с разноцветными перекладинами. Господи, да разве только это! Ручей по весне, по которому спичка бежит. Осенние листья, луковица в банке на окне, в которой зеленые перышки каждый день подрастают. Первый снег, который лепится в снежки. Весь мир – праздник! Ведь, оказывается, доступ ко всем этим радостям для нас не закрыт. Просто пройти туда можно только с детьми и радоваться их радостью. Впрочем, если радуешься, значит, это и твоя радость».