Александр Рогинский - Подкидыш

– Вы не смогли бы минутку присмотреть за моим малышом. Мне надо срочно отлучиться.

Игнат, с интересом наблюдавший за фотосессией трех прыгающих козочек в коротких юбочках, обернулся. Перед ним стояла фигурка балерины с невинными восторженными глазами.

– Я буквально мигом.

Игнат хотел сказать, что у него встреча, и он должен уже быть в назначенном месте, но не успел. Фигурка исчезла.

– Черт, – только и сказал Игнат. – И надо же.

Он даже не заглянул в коляску, а тут же нервно зашагал вокруг нее. У него действительно была встреча с профессором Дмитриевым, которую тот назначил на площади у Мариинского дворца – недалеко от министерства здравоохранения, где работал.

«Чего в кабинете пыль глотать, когда на дворе такая осень, давайте в парке и поговорим».

И вот на тебе такое – стоит Игнат с детской коляской, словно это его ребенок, которого он выгуливает. Ничего глупее не придумаешь.

А вдруг сейчас встретит Галку Ваданову, свою заведующую, с которой недавно вышел спор, чуть не перешедший в скандал, когда она вписала ему в план несколько материалов о половом воспитании?

– Теперь понятно, – скажет со свойственной ей язвительностью, – почему ты так упирался – своих детей скрываешь.

Так и скажет «дети», а не «дитя». Особой язвительности эта донецкая пролетарка всегда добивалась преувеличением.

Игнат начал озираться…

И тут раздался истошный крик, от которого взлетело воронье с деревьев и обернулись, как по команде, обездвиженные позой лотоса под тихую релаксическую музыку почитатели фалуньгун.

Орал младенец в коляске – явно мальчишка. В его крике чувствовалась мужская решимость довести дело до конца.

Игнат судорожно схватился за коляску, начал ее трясти. Ор стал еще сильней.

С любопытством глянул в коляску. На Игната смотрели большие осуждающие глаза взрослого мужика…

Вспомнилось – человек рождается и умирает с одинаковыми по размеру глазами. Точно такие же они будут у этого оратора (орать – оратор) и в 90 лет.

Явление лица Игната тут же усилило звучание – ор стал звуком бормашины, входящей сверлом в корень больного зуба.

Интересно, спокойно подумал Игнат, чего же он хочет? Писать – так в памперсах, колыбельную – так сам себе и поет. Кушать он хочет – вот что.

И глаза Игната начали шарить, в какую часть коляски всунута бутылочка со смесью. Он точно знал, что в таком возрасте «ребенки» едят смесь, ею и испражняются. Поиск не удалось закончить. За спиной вдруг раздалось басовитое «Улю-лю!».

И ор мгновенно прекратился. В наступившей тишине явно читался вопрос мужика в коляске – а это еще что такое? Наверное, точно такая же тишина наступила сразу после Большого взрыва, родившего Вселенную.

Рядом стоял молодой старый человек с аккуратно уложенными седыми волосами в дорогих очках и с легкомысленной молодежной сумкой на плече.

– Можно мне, – отодвинул некорректно плечом от коляски Игната мужчина.

Игнат невольно посторонился.

– Мы хотим кушать и общаться. Возьмите его на руки, молодой папаша. Мне еще к министру идти, а он меня обязательно обделает – по закону подлости.

– К министру, – задумчиво произнес Игнат. – А вы случайно не профессор Вячеслав Романович Дмитриев?

– Случайно ничего, молодой папаша, не бывает. Значит, вы тот самый журналист, который желает узнать все о половых отношениях?

Что же узнавать, если вы сами отец и, надеюсь, произвели это орущее существо традиционным способом. Должен сказать, ребеночек ваш здоровехонек, голос у него шаляпинский.

– А что – в таком возрасте можно узнать по голосу, что он станет певцом?

– Узнать ничего, дорогой мой, нельзя. Можно предположить. Вот я могу предположить, судя по вашему поведению, что вы к этому младенцу имеете весьма удаленное отношение.

– Интересно, как вы смогли это определить?

– Ничего проще – вы впервые слышали такой звук, а настоящий родитель уже должен привыкнуть к повышенному звучанию этого четырехногого инструмента. Мало того, знать способы, как его убавить.

Воспитание, чтобы вы знали – это самозащита. Ради того, чтобы вам было удобно, вы все сделаете, тем самым улучшая или ухудшая мир.

На этом наша жизнь стоит. Похоже, – улыбнулся профессор, – наше интервью уже в самом разгаре, если не в конце.

– Только я диктофон не включил.

– А зачем он вам – тренируйте память, а главное – понимайте, о чем вам втолковывают. Я своим студентам категорически запрещаю приносить все эти диктофоны, айфоны и прочие смартфоны.