Иллона Александрова - Когда время становится отрицательным

Да, пусть творчество является только суррогатной заменой обыкновенной земной любви, но что же делать, когда нет другого выхода. Чтобы не выть на луну, умываясь горючими слезами, я как неистовая, писала стихи. Стихосложение – это был выход, и к тому же какая ни какая, а самореализация. Женщина должна как-то само выражаться, если ей не везет в любви.

Правда, грех мне прибедняться, уж чего – чего, а любви вокруг меня было море разливанное. Хочешь, так плавай, хочешь, акваланг захвати! Но мне мало было просто обожания, я сама хотела трепетать от чьих-то прикосновений. Я, с детства, утверждала, что создана для любви. Что ум, красота, талант, внутренний огонь и потрясающая жизнестойкость, данные мне – это только пути достижения «нирваны». «Все, что нам нужно – это только любовь» – слова популярной песенки практически могли стать моим гимном, по крайней мере, они конкретно указывали направление действия. И я была готова «потерять невинность в боях за любовь». Ну, держись, мой принц с морковного поля! И так еще раз начнем с самого начала, чтобы не упустить, возможно, важных мелочей. Да и пора представиться, а то до этого момента мое повествование было каким-то безличностным. Ни одного имени. Ох, как же вас назвать мои герои, а оставлю я вам ваши, родные имена. Ужасно не люблю, когда в конце фильма или романа, основанных на реальных событиях, пишется, что имена героев изменены. Мы – смелые люди, нам нечего скрывать и не кого бояться, даже если эта книга увидит свет. Ну, держитесь ребята, я вас всех очень люблю, но автобиографическое произведение подразумевает минимальный объем вымысла, а все остальное перестирка грязного белья.

Начинаю… Я все же не очень хорошо помню 1 сентября 1990 года, и были еще некоторые события предшествующие дню рождения нашей группы. Например, с Маринкой мы познакомились еще годом раньше, когда с первого раза обе не поступили. И в этом году мы часто встречались на территории института во время сдачи вступительных экзаменов, интересовались успехами друг друга, и разбегались.

Номер моего экзаменационного листа был – 42, парень, часто оказывающийся передо мной, в очередях за оценками, имел номер – 43, я его так и назвала «сорок третий номер». Мы внимательно разглядывали друг друга, стоя в очереди – надо просто было как-то убивать время. О том, что мы попадем с Зуриком в одну группу, выясниться только через месяц, после аграрных работ.

Мне теперь, кажется иногда, что свою группу я собрала сама. В конце августа, уже ощущавшие себя студентами первого курса, мы пришли распределяться по группам. Распределение происходило в зависимости от, ранее изучавшегося в школе, языка. Мы были англоязычны по мере возможности. Чтобы не создавать толпу, зачисление велось в определенное время, например будущие студенты, фамилии, которых начинались на «К, Л, М, Н» приходят с 10.00. до 12.00. Мы с Маринкой столкнулись у входа в 7 аудиторию. Тут же родилась идея попробовать попасть в одну группу. Воодушевленные, этой мыслью мы весело болтали, как вдруг практически одновременно обратили внимание на парня, стоящего перед нами. Он был необычайно волосат, при том волосы были не первой свежести. Рядом с ним на лестнице примостился очень симпатичный мальчик, небольшого роста, но ужасно обаятельный. Я почувствовала жгучие желание, чтобы он попал в нашу группу, а мои желания в большинстве своем исполняются. И еще я загадала, что если мы будем вместе учиться, то станем большими друзьями. Так и вышло. Но пока, еще все это было только игрой воображения. Но Мишка был реальным, а мое желание сильным. И оно сбылось.

После страстных уговоров, нас с Маринкой записали вместе, моя фамилия шла первой после одиннадцати парней. Преподаватель, который нас записывал, пошутил, что нам повезло попасть в мужскую группу. Да, парни всегда были дефицитом, особенно в женском институте. Кстати, наличие преобладания сильного пола станет особым предметом моей гордости. Ну, а с остальными моими одногруппниками мы познакомились на следующий день, 30 августа. Мы с Маринкой сидели вместе и спорили, кто же из нас станет старостой.

Хотя, я уже знала кто. На должность старосты выбирали девчонок, ленинградок, притом первых по списку в группе – моя фамилия была первой. Я стала старостой, не сменяемой за все 6 лет. Я выскочила на сцену, как ошпаренная. На мне были белые брючки и кожаная, черная куртка – многие и запомнят меня такой. Мне всучили какие-то справки, и я кинулась обратно, через зал. Девчонка, сидевшая рядом со сценой, протянула ко мне руки. Я притормозила. Девочка мне понравилась: очень приятненькая, с шапкой роскошных, черных, как смоль, вьющихся «мелким бесом», волос. Так я впервые увидела Ольгу Кубланову, ставшую мне верной подругой на долгие годы. «Кублашка», как я буду потом ее ласково называть, разделит со мной самые радостные и самые трагические моменты моей жизни, она будет оберегать меня, как мать родная, заботиться, практически нянчить и одновременно участвовать во всех моих безумных затеях.