Иллона Александрова - Когда время становится отрицательным

Я всегда с трепетом проходила мимо этих стен, я знала, что на долгих шесть лет этот запах станет мне родным. Но я не поступила, получив четверки по химии и сочинению, я срезалась на биологии. Тогда я поняла, что поступить в институт – это также как сыграть в лотерею, раз мне не повезло, значит, так тому и быть, поступлю на следующий год. А дальше был год работы диспетчером «Квартирной помощи» в детской поликлинике, первая влюбленность во взрослого мужчину, первый настоящий поцелуй, который показался мне отвратительным. Мне казалось, что меня насилуют, мне было 17, и я была впечатлительной. Это был всего лишь поцелуй, и когда чувство тошноты прошло, я стала прислушиваться к себе и начала смаковать мои ощущения, может, тогда и возникла фраза: «Что – естественно, то не безобразно». И вообще, я считала, что врач не должен быть брезгливым, так как в силу своей профессии, мне придется часто иметь дело с человеческими нечистотами. Болезнь – вещь не привлекательная, от нее часто пахнет потом, гноем, испражнениями. Что же делать, человечество не столь совершенно, и волей не волей, приходиться задействовать на всю катушку свои 5 чувств. Но, моя история в основном посвящена шестому чувству, и в начале 1990 года я впервые узнала каков его настоящий цвет, запах и вкус; какова она на ощупь эта пресловутая, первая любовь.

Он был очень славным мальчиком, и от его поцелуев меня никогда не тошнило, но я хотела большего – мне надо было стремиться к воплощению мечты, я очень хотела стать врачом, мне нужно было готовиться в институт. А он мне мешал: он забирал все мое свободное время, я не могла не о чем думать, я не могла без него даже дышать, я чувствовала, что деградирую, мне нужно было срочно менять свою жизнь. Мне как воздух нужен был институт. И летом 1990 года, уставшая, от нудной работы, от всепожирающей любви, от родительских назиданий – я поступила в ЛПМИ. И камень с души упал. Я как чувствовала, что здесь меня ждет другая жизнь, иной уровень отношений.

30 августа 1990 года на общем собрании курса я стала старостой 122 группы, мужской группы в женском институте. Так началась моя студенческая жизнь. И первого сентября я еще не знала, что один из одиннадцати мальчишек, разобьет вдребезги мое сердце. Ну, это после, а сейчас нас ждали необъятные поля Родины, а точнее четырехсот метровые морковные грядки в совхозе «Кузмоловский» в поселке Бугры.

Начало сентября: проливные дожди; набухшие, неподъемные ватники; размокшие, в хлам, кроссовки, и прекрасное настроение. Свобода! Вкус свободы! Свобода дурманит голову, пьянит даже без вина, так как все спиртное по местным кузьмоловским талонам. Я наслаждалась, но не долго, вечером второго дня нашего пребывания в колхозе меня просто увезли в город. Приехал «моя первая любовь» и увез, и потом я каждый вечер моталась в Питер, а утром возвращалась обратно в Кузьмолово. Именно тогда в колхозе, я почувствовала, что что-то происходит, и ни как не могла понять что именно. Я, стоя по колено во влажной земле, и весело хрустя очередной морковкой, беззаботным взглядом, осматривала близлежащие борозды, где, не разгибая спин, трудились мои одногруппники. И вдруг, он выпрямился, задорно посмотрел на меня, просто посмотрел и отвернулся. Я продолжала чавкать морковкой, мне кажется, я даже помню, как челюсти стали двигаться медленно, как в заторможенном сне. Мир стал стираться, закручиваться в спираль, на какое-то мгновение все исчезло. Только я и он – больше ничего не существовало. А, может все было, не так, это я выпрямилась над грядкой, увидела его, меня качнуло. Но, это не было как от удара электрическим током, я просто увидела человека, и поняла, что он мне нравиться. А в следущее мгновение, я, испугавшись, отвернулась.

Я и теперь часто думаю, чего я тогда испугалась, что я увидела в нем. Я помню, он был похож на пирата: какая-то серенькая курточка с дебильным, по-моему, зеленым, значком (хотя на старых фотографиях значок оказался белым слоником); на голове платок, это теперь называется – бандана, платок скрывал его, чуть длинные волосы. Тогда это было модным, носить чуть длинные волосы на затылке. Боже, как я потом любила, перебирать пальцами, гладить эти мягкие, послушные пряди.

Так чего я испугалась – думаю, что неизбежности, неотвратимости. Мы, как два электровоза, на бешеной скорости, уже летели на встречу, друг другу и, к сожалению, столкновение было неизбежным. Я уже осязала беду. Но судьба есть – судьба. Нет, я еще не любила, я искала, искала любовь. Мое сердце хотело запылать огнем, таким жарким, таким невыносимо горячим, способным растопить любой лед. Так вот, я выбирала, и мой выбор был сделан в то мгновение, когда я увидела его на морковном поле.