Терентiй Травнiкъ - Странница страница. Стихотворения

Апрели, собранные в жизнь, —
Явители моих невзгод.
И ничего не изменить,
У слёз есть тоже свой черёд.

Ко мне апрелями идут
Зимы и осени томленья.
Апрель – мой календарный суд,
Прими стихом моё прошенье.

И всё, что выпадет на долю
Мою с прот а линных недель,
Обжалуй – отпусти на волю,
Мой инквизитор, мой Апрель.

* * *

Как будто я и не поэт,
А лапотник, солдат и пахарь.
Писать о горе – смысла нет,
О радости – давай на завтра…

А щас – не до стиха, мне надо
Молчать и делать свой кусок.
Теперь строка мне что награда —
За к месту спущенный курок

2010

* * *

Я не могу писать стихи
Беда и боль порвали душу.
Прошу вас, почитайте их.
Я ж буду слушать…
буду – слушать.
Глаза закрою и в тетрадь
Уткнусь, как в мамкины ладони.
Найдите время, вам под стать
Мне, горемычному, напомнить

Всего лишь строчку – дальше я
Уж как-нибудь дойду до точки.
Какая всё же белая
Тетрадь поэта-одиночки!

Ну, разве можно в ней писать?
Как можно эту непорочность
Стихами взрыдными марать
И проверять её на прочность —
Такую белую тетрадь!

Альбомы не листаются.
В них молодость ушедшая,
Там женщины – красавицы,
В них будущему – да!

Ах, эти фотографии!
Находка неуместная,
Воспоминаньем маюсь я —
Ушедших навсегда.

Там я – смешной и маленький!
Потом – студент и далее…
Какая ж это серия
Многосерийных лет?

В руках – с печатью стершейся
Почти что по-вокзальному —
Врученный кем-то дёшево
В один конец билет…

Не жалей, что молодость ушла,
Вслед за ней поизносилась зрелость.
Старость… Веришь? Тоже хороша,
Может, тем хотя б, что песня – спелась.

Что роман дочитан, стих дотянут
И картина – в раме на стене.
Пусть другие вслед за нами встанут,
Не тебе судить о них, не мне.

Мы когда-то тоже попирали
Тех, кто стал травою под ногой,
Не зови обычное печалью,
Не зови печальное судьбой.

Все подвластно времени, а время
Занято лишь тем, чтобы идти.
Не зови его, не сможет время
Замереть с тобою на пути.

Я устал, и рана ноет,
Настроенье – никуда,
И на сердце нет покоя,
Только это – не беда.

Может быть, случится диво:
Если все перетерпеть,
То вернутся снова силы,
Стоит только захотеть.

Кажется, что невозможно,
Но я верю: может быть —
Новое. Совсем несложно
Жить, где хочется любить

Печаль – расплата за стихи,
Тоска – за рифму, грусть – за строки.
Какие жалкие они,
Поэта скрошенные крохи!

С руки скормлю тебе, голубка,
Свою невызревшую страсть.
Смотри, как чахнет незабудка.
Ее – забыли. Ей бы знать

Заранее, что так случится,
Она бы все понять смогла!
И эту жизнь, и эти лица,
И ту, что следом тихо шла.

Ту, что заветно не впускала
Ни за секрет, ни под залог.
Как все же тщетна эта слава —
Героя, сваленного с ног…

Тревожен дождь осенней ночью.
Как подведенная черта
Всему богатству разнострочья —
Его последняя глава

Что скажешь в скорбные минуты?
Чем возразишь дождю? Стихом?
Какой строкой разрежешь путы,
Какой строфой разгонишь сон?

Старанья тщетны. Ты – бессилен.
Прими смиренно приговор.
Кто он, что смог подрезать крылья?
Незваный гость? Нет, просто – вор.

Стихи, что сжег я этим летом,
Я никому не посвящал.
В них только горечи поэта,
В них нет надежды, нет начал.

Они – как слезы без утехи.
На смятых нервностью листах
Слова кололись, как орехи,
И к рифме клеились впотьмах.

Мои нагулянные дети
В углах смолили самокрут,
И все, что я ценил на свете,
За что боролся, был в ответе,
Легло под стол, под пресс, под спуд.

И больше не было живого.
Перо скрипело, как петля.
В проеме брошенного дома,
Объявленная вне закона,
Застряла только буква «я»,
Дерзнувшая назваться словом…
Неужто этим «я» был я?