Валерий Белолис - Особое чувство. Рассказы, новеллы, зарисовки

Не поворачиваясь, не шевельнувшись, только линия спины чуть напряглась, а голова склонилась к плечу. Сказала так, что в воздухе вокруг возникла странная жесткая вибрация и высокий металлический звон.

***

Марина очнулась от соприкосновения с холодом черного шелка: такое привычное ощущение, такой привычный запах. Боже! Боже. Руки, держащие еще минуту назад, крепко и осторожно и тепло, сейчас исчезали, уходили из-под спины. Ее бережно укрывали ее же пальто. Темно. Тихо. Еще минута прошла в тишине.

– Мы согласны, – хриплый мужской голос распорол ткань покоя.

Она… дома? Знакомый свет витрины с улицы. Запахи кроткой теплоты. Марина ладонями погладила шелк простыней. Как?

Две тени еще стояли некоторое время, потом, развернувшись, и больше не сказав ни слова, прошагали к двери. Тихо открылась наружная дверь, образовалась полоска света в прихожей, щелкнул английский замок. Все.

Нереальнее всего была быстрота перемещения из холодного подвала в тепло собственной квартиры, на шелковые простыни не заправленной утром кровати. Почему не заправила? Что-то помешало тогда. Звонок телефона… да, звонок телефона. Она была в ванной, а телефон звонил. Звонил, не прекращая, пока она не взяла трубку, протоптав из ванны мокрые следы по паркету. Звонил Пашка и удивился, что она еще дома. Да, она опаздывала, жутко опаздывала, но куда?

Она облизала губы, и почувствовала металлический привкус крови – захотелось пить. И хотелось под душ. Очень хотелось смыть с себя…

Вернулась боль. Боль во всем теле. Везде. В руках, в ногах, в животе, в груди. Тупо ныла голова, пульсировали виски. Марина попробовала пошевелиться. Ей это удалось, и она перевернулась на живот. Потом, подтянув к себе ноги, она встала на коленки, согнувшись. Боль в животе куда-то исчезла. Зато появилась в позвоночнике.

Она вдруг подумала, что все эти боли можно терпеть! Не было сверхболи, из-за которой теряется сознание. Если позволить себе расслабиться, уснуть, пожалеть себя, разжать сомкнутые пока тиски самозащиты – все, она не сможет встать с кровати, она превратится в безмолвную мишень, она сдастся. Нет! Этого не будет.

Лежа в таком эмбриональном положении, Марина поняла еще одно. Если она сейчас задумается над ответом на вопрос «почему?!», то тоже сдастся, тоже не сможет сделать то, о чем она решила еще стоя возле подвального зарешеченного окошка, подсвечиваемая бледным лунным светом. Вопроса «кто?» для нее не существовало. А вот вопрос «почему» убивал.

Позже, стоя под горячим душем, она все боялась открыть глаза и посмотреть в большое зеркало, в свое любимое зеркало, которое всегда раньше было для нее другом и советчиком, смущенным зрителем и страстным поклонником. Теперь Марина не смогла сразу не только улыбнуться ему, но и просто бросить взгляд.

Открыв глаза, она поняла, что ей чертовски повезло. Синяки и кровоподтеки были везде, кроме головы.

– Спасибо, – прошептала она.

***

Интуиция. Какое-то странное слово. Сказать его, проговорить про себя, и, кажется, что заглянул в глубокий колодец с прозрачной водой. Заглянул. За столиком напротив в этом импровизированном кафе на улице сидела его интуиция. Материализованная интуиция. Ей не скажешь «который час?» или «кажется, мы с вами где-то…».

– Девушка, хотите угадаю ваш номер мобильного? – Пусть интуиция развлекает интуицию.

– Сейчас? – спросила Марина.

– Да.

– Мой мобильный? – Она посмотрела на свой серебристый Samsung, потрогала его указательным пальчиком. – Как?

– Давайте так, – он достал из кармана свой телефон. – Я наберу ваш номер и…

Замешательство, интерес и глаза говорящего, уверенно смотрящие в ее черные очки, рождали желание продолжить диалог.

– Вы его знаете!

– Я? Каким образом?!

– Ну, знаю я каким. Каким-нибудь. – Марина опустила и подняла глаза. – Знакомый мужа, например.

– Значит, вас сюда доставил муж, – Олег улыбнулся, добившись своего, вспомнив невысокого, хорошо одетого крепыша на черном Мерсе.

– Не обязательно муж. Может, охранник мужа.

«Слишком уверенно и осторожно „охранник“ поддерживал ее за предплечье. Не охранник. Если не муж, то любовник».

– У вас должно быть морское имя, – интуиция купает интуицию. А вдруг?

Она положила свой телефон на стол, достала из сумочки яблоко, вытерла его платком и надкусила. Ждала, пока уверенный взгляд засуетится, скажет какую-то глупость, повторится, начнет перебирать имена и можно будет отвернуться и продолжать скучать дальше. Но он не суетился, ждал, улыбался и, вдобавок, тоже надел очки, черные-черные, способные прятать мелочи и подглядывать как бы невзначай. Она вдруг поняла, что он может не продолжить, может отвернуться. А может быть, уже не смотрит, закрыл глаза. Спит. И она никогда не узнает «почему» и «как».