Потом, когда началась перестройка, померкла сила всемогущего Попкова. И Алинины перспективы на блестящую карьеру с его помощью – тоже. Впрочем, помощи, как таковой, на которую она рассчитывала, почти не было: были лишь ее иллюзии. И были тяжесть домогательств и положение любовницы семейного человека.
В театре начались конфликты, скандалы, всё трещало и разваливалось – как и всё в стране, как сама страна. Алина ушла из своего театра (а главное, как ей казалось – от Попкова) и устроилась в другой. Она надеялась, что начнет новую жизнь. У нее появился молодой красивый любовник – Игорь.
Когда у нее был маразматик Попков, я знала, что это ненастоящее. Рано или поздно кончится, Алина будет свободна, и тогда, быть может… Но когда у нее появился Игорь, я сникла. Всё-таки, несмотря ни на что, сидит и шевелится в душе червячок: ты не такой, как все. Жизнь «белых» не для тебя. У них всех было одно важное преимущество передо мной: они были мужчинами.
Попков не переставал преследовать Алину. Он был настойчиво груб и нагл.
Зачем она ему уступила?! Разве не кончилась для нее вся эта грязь с уходом из театра?
Но, наверное, ни одна ложь не наказывается так жестоко, как ложь самому себе.
С внематочной беременностью от него она попала в больницу. Операция. Потребовалось переливание крови. Я ходила к ней: тумбочка утопала в цветах, фрукты, коробки конфет от поклонников. И каждый день – Игорь. Кажется, он любил ее по-настоящему.
После больницы Алине становилось всё хуже и хуже. Внешне всё оставалось по-прежнему: то же красивое тело, прекрасные глаза, голос. Она сама чувствовала: с ней творится что-то неладное. Пыталась лечиться. Консультации врачей, профессоров. Ей предложили удалить грудь. Ее ответ был категоричен: «Ни за что!»
– Дурочка, – говорила я ей, – ты будешь одногрудая, как настоящая амазонка.
– Мое тело – мой хлеб, – был ее ответ. – Ни за что!
Да, у нее было великолепное тело. Ее снимали фотографы, телевизионщики, она еще мечтала о киноролях.
Алина понимала, что медленно погибает, еще не веря этому. Разве можно в это по-настоящему поверить, понять собственную смерть?
Она использовала все свои связи в поисках дорогих знаменитых врачей. Она искала травников, знахарей. Она судорожно металась и билась, будто прекрасная птица, попавшая в силки. Но остаться искалеченной ради обретения свободы не захотела.
Она угасала на глазах. Потом что-либо предпринимать было уже поздно.
Официальная версия была: рак. Но, я думаю, что при переливании крови ей занесли вирус СПИДа. Тогда об этом еще не писали.
В нашу последнюю встречу я принесла ей букет алых роз. И снова – вся квартира в цветах, скорбные, заплаканные лица поклонников. Игорь сходил с ума от отчаяния.
Когда мы остались одни, Алина посмотрела на меня своими всё еще прекрасными, но такими печальными и уже подернутыми пеленой потусторонности глазами, что у меня подкосились ноги.
– Ах, Гунька, – сказала она. – Если бы ты была посмелее, ничего этого не было бы.
Придя домой, я проревела всю ночь.
Это я во всем виновата. Все годы наших отношений мне казалось – не было ничего, что бы я не сделала для нее. Я не сделала только одного: не сказала ей, что люблю ее.
Теперь мне остаются только сны…
Расскажи мне о погоде. Я хочу, чтобы было ненастье…
1995 г.
(Курортный роман)
Эту девочку Катя приметила еще в электричке. Она была хорошенькая и с огромным чемоданом на колесиках. Катя еще подумала: «Уж не в санаторий ли тоже?» Но на вокзале потеряла ее из виду.
Катя заканчивала регистрироваться в приемной санатория, когда девочка вошла, с трудом волоча свой чемодан.
«Ну и что? – пресекла свою радость Катя. – Еще неизвестно, как нас поселят».
Когда Катя, наспех расположившись в двухместном номере, куда отвела ее сестра-хозяйка, решила до обеда прогуляться по набережной, девочка уже стояла у парапета и смотрела на холодное в это майское время Балтийское море. Она тоже узнала Катю и улыбнулась ей, как старой знакомой.
– Вас где поселили? – спросила Катя.
– В шестом корпусе. В четырехместной. И все койки уже заняты, – добавила она как будто с сожалением. – А вас?
…Девочку звали Ириной. Как пишут о себе в брачных объявлениях: «миниатюрная блондинка с голубыми глазами…» Блондинка. И голубые.
Оказалось, они не только в одном корпусе, но даже на одном этаже. Только комнаты в разных концах длинного коридора.
Читать дальше