Ангелина Монич - В поисках точки Gmail. Письма о любви, о сексе и о жизни в промежутках между ними

– Потому что это для мальчиков.

Она подняла брови еще выше.

Он усмехнулся.

– То есть очень жестко. Очень. Другого слова подобрать не могу.

– Порнография что ли? – посмеялась она.

– Ну, вот я тебе пришлю, ты мне и скажешь, что это, – сказал Глеб, слегка дотронувшись до ее руки, лежавшей на столе. – Но по-моему, это комиксы.

– Ну, ты и затейник. Я уже дико заинтригована. Когда пришлешь?

– Да вечером и пришлю. Но будь готова. Не все так просто.

Он положил в карман разрывавшийся в режиме «встреча» телефон, проводил ее до машины и поцеловал в губы. Крепко. По-настоящему. Это было прекрасно. Как всегда.

Поздним вечером она, как и было обещано, получила письмо под названием «Бангкок».

Такого откровенного текста в ее электронной почте еще не было. Она поняла это с первых же строк.

Одну звали О, другую Лани. Они сидели, прижавшись друг к другу, в окружении еще ста тайских девушек и глядели на моряков.

– Вы уже выбрали девушку? – с улыбкой спросил менеджер.

– Пожалуй, да – я возьму вот эту, под номером 37, – Джим указал на Лани. Та поняла, что речь идет о ней, и принялась что-то быстро говорить своей подруге. О подняла глаза на Джима, придирчиво его оглядела и жестами попросила пригласить их обеих.

– Возьмите двух, – поддержал своих подопечных менеджер, – не пожалеете.

Джим проверил содержимое карманов, денег ему вроде хватало, даже еще оставалась на обязательную бутылку французского шампанского, которую клиентам полагалось взять с собой в номер…

Читать на кухне в момент приготовления ужина не было никакой возможности. Ася свернула текст, а в ответ отправила те самые зарисовки под названием «Два дня из жизни обеспеченной женщины».

Оставив свой шикарный серебристый дом на колесах у первой же от кольца станции метро, Маргарита двинулась к переходу. Шестнадцатиэтажный колодец (единственное возле метро место, где можно было бросить машину) она откопала еще зимой, когда, простояв больше часа в пробке, плюнула на кожаный музыкальный комфорт и впервые за долгое время спустилась в подземку. Впечатлений тогда у нее была масса, и все больше положительные. Ей понравились эти 25 минут под землей. Она с удовольствием разглядывала людей, подсматривала их тексты и подслушивала слова. Благо была середина дня, лица в вагонах были преимущественно молодые и ничем особенным не пахли. С тех пор случаи, когда ей приходилось добираться до центра в толпе себе подобных, стали происходить все чаще. Проводить по пять часов в день за рулем, простаивая в пробках, было уже невмоготу.

Отметив отсутствие у турникетов подозрительных лиц в милицейской форме, Марго ловким движением руки вытащила из сумки кошелек и как бы невзначай приложила его к желтому глазку. Загорелся зеленый. Через секунду она была внутри. Бабушка в будке не обратила на нее никакого внимания, а бабушка на фотографии пластиковой социальной карты, лежавшей вместе с кредитками в кошельке, в очередной раз устало улыбнулась, – она уже давно никуда на транспорте не ездила, а льготы имела, чего им лежать без дела, на, внучка, пользуйся, все экономнее, только смотри, не давай проверять, а то враз отберут и потом уже не восстановишь. В месяц такой экономии набегало рублей восемьсот.

Перед самым эскалатором под носом у Маргариты возник молодой и неместный. Он лихо перескочил через перила, разделяющие тех, кто из метро выходит и тех, кто туда только что вошел, и, как ни в чем не бывало, поплыл вниз. «Зайцы паршивые. Понаехали, а платить не хотят», – с раздражением подумала она и шагнула следом.

«Следующая станция Белорусская». Здесь Машка живет. Одна остановка на автобусе и во двор. Сто лет с ней не разговаривала, все некогда, а надо бы, подруги все-таки. Близкие. В гости надо зазвать, не отвертится.

Маргарита жила хорошо и относила себя к женщинам обеспеченным. К своим 37 она была обеспечена большим загородным домом с зеленой лужайкой, обсаженной туями, двумя иномарками, хорошими туфлями, маникюром и приходящей дважды в неделю домработницей, которой, правда, платила сама, из небольшой своей редакторской зарплаты. Головомойками, дежурными и экстренными, Маргариту уже 16 лет обеспечивал муж. Чтобы жизнь малиной не казалась.

А малины в этом году было море. Малиновые кусты, купленные пять лет назад по случаю у дороги, были агрессивны и щедры. Они, нещадно вырезаемые каждый год, расползлись далеко за пределы выделенной им территории. За непослушание откупались ягодами, крупными и на редкость сладкими. Собирать их было неохота, ели с куста, остальные падали на землю или оседали в недрах морозилки, если до них добиралась рука изредка приезжающей свекрови. Огород у Маргариты имел название, но не имел вида. В этом году там сидела мята и экзотическая руккола. Вторая была посажена в качестве эксперимента. Когда эксперимент начал цвести желтыми пахучими цветами, его собрали в букет. Укропу и салату всходить было лень. Про любимый всей семьей горох в этом году вообще забыли. Зато еще весной в землю были воткнуты восемь семян кабачков-цуккини и три сетки семенного картофеля. О своей причастности к полевым работам Маргарита периодически не без гордости рассказывала на работе. В итоге рассказы эти городские маргаритины подруги так и окрестили «Вести с полей».