Ангелина Монич - В поисках точки Gmail. Письма о любви, о сексе и о жизни в промежутках между ними

Шел снег. Медленный, нежный и немного печальный. Тот самый, во время падения которого так хочется бродить по городу, ловя губами собственный, только что оторвавшийся от выдоха пар, улыбаться без причины и провожать взглядами случайных прохожих. Она стояла у большой, освещенной витрины и смотрела во все глаза. На ней были белые узкие джинсы и короткая меховая шубка. Такой Он ее и увидел. Юной, восторженной и очень красивой.

А тем временем двое на экране телевизора не унимались.

– Ладно, рассказывай дальше.

– Мне было 13, он был смуглый и очень худой. Я влюбилась в него, когда он играл на фортепиано. Мы умирали от жары…

– О, да, это хороший предлог!

– После обеда, когда взрослые уснули…

– Только не говори, что он не возбуждал тебя!

– Я никогда не позволяла!

– Врушка, маленькая врушка!

– Он возбуждал меня.

– Ну вот. Когда ты впервые кончила?

Сплошные многоточия. Но ни капли смущения, так и должно быть. В конце их сада росли два дерева – платан и орех. После школы они садились каждый под своим деревом и мастурбировали. Кто первый кончал, тот и выигрывал.

Ася нажала на паузу. Дотянулась до стоявшей на тумбочке у кровати широкой чашки с золотистым сладким чаем, поднесла чашку к губам, весело и громко отхлебнула. Поставила чашку обратно, растоптала кулачками пригревшуюся за спиной подушку и, захватив пальцами край одеяла, сползла вместе с ним вниз, в нутро постели, нагретой ее теплом и желаниями. Закрыла глаза и, улыбаясь во весь рот, отчего и сама не знала, просто было хорошо и спокойно, решила хотя бы пять минут полежать в тишине и ни о чем не думать, решительно ни о чем.

Сказала себе так, и тут же, двух секунд не прошло, стала перебирать в памяти диалоги недавней встречи.

Это был обед в ресторане рядом с его работой. Она с удовольствием приехала. Сама. Что раньше случалось крайне редко. Впрочем, в последнее время и виделись они крайне редко. Раз в год, а то и в полтора. Ему было некогда. Очень некогда. Вот и сейчас постоянно звонил лежавший на столе телефон. Сначала Глеб отвечал, а потом выключил звук и лишь посматривал на определившийся номер.

– Отлично выглядишь, – сказал он, внимательно разглядывая Асю. – Как дела?

– Спасибо. Наверное, хорошо, раз ты делаешь мне комплименты, – сказала она, улыбнувшись. – Все-таки 37 лет не виделись.

– Да ладно. На тебе время никак не отражается. Умница. Что делаешь?

– Как всегда, – протянула Ася, как будто собираясь с мыслями. – Работа, дом, иногда театр, совсем иногда выставки, друзья, танцы. А ты?

– А я борюсь, – сказал он и лукаво улыбнулся.

Ася игриво сдвинула брови и чуть повернула голову, давая понять, что заинтересована и хотела бы услышать продолжение. Но Глеб улыбался и молчал.

– С кем борешься? – спросила она, не выдержав.

– Не с кем, а с чем, – еще более загадочно произнес он. – С метеоритами.

– С чем?!

– С метеоритами, – рассмеявшись, повторил Глеб. – Неужели ты не слышала? Кажется, все СМИ передавали. Позавчера над Ярославкой прошел дождь из метеоритов. Ну, конечно, он прошел ровно в том самом месте, где ехал я на своем новеньком Мерседесе.

– Ты сейчас шутишь? – почти серьезно проговорила Ася.

Он фыркнул. Он и раньше всегда так делал, когда сочинял. Для пущей убедительности.

– Ты забыла, я никогда не шучу. Я же – ответственный работник. Не веришь, пойдем сейчас на улицу, я тебе покажу своего бедного изрешеченного коня. Ему и правда досталось.

– Ты что, и сам метеорит видел?

Зазвонил телефон. На этот раз ее телефон. Ася посмотрела на определившийся номер, извинилась и взяла трубку. Звонили из редакции толстого литературного журнала. Она ждала этого звонка, потому и ответила:

– Здравствуйте, Ольга Борисовна. Да, могу.

Все время, пока Ася говорила, Глеб внимательно смотрел на нее, изредка отпивая глоток вина из бокала. Когда она положила трубку, он спросил:

– Что пишешь?

– Так. Зарисовки из жизни обеспеченной женщины, – сказала она грустно.

– Дашь почитать?

Она пожала плечами:

– Вряд ли тебе будет интересно. Женская чушь. Впрочем, пожалуйста, пришлю, – она вяло ковыряла вилкой карпаччо из осьминога. Вдруг спросила:

– А ты? Ты ведь тоже… Как твоя книга? Продвигается? Или есть новые затеи?

– Если пришлешь мне зарисовки, я пришлю тебе что-нибудь из своего. Правда, боюсь это будет не очень равноценно, – загадочно сказал он.

– Это почему это?

– Ты будешь шокирована.

Она удивленно подняла брови.