Сергий Чернец: Рассказы и эссе

Как сказал мне однажды пожилой завхоз и сторож наш, который всю жизнь в нашем институте проработал: «нынешние студенты не лучше и не хуже, чем раньше. Это он в отношении житейских бытовых недостатков. А мне видно чуть побольше: и новый у них язык появился, сленг поменялся. Но они плохо знают простые истины науки, которые им в школе должны были дать – и по физике и математике и по другим. А языки иностранные, как и раньше, – в школе учили-учили, а знают от силы 5—10 слов на немецком или английском.

– Помню и свои годы, – сказал Иван Кузьмич, – я тоже учил немецкий и вообще не знал ничего. А по наукам, тоже, – эти формулы по той же химии не каждому давались. А математика вообще: логарифмы были для меня загадкой. Но вот сыновья мои выучились – в люди пошли. Один по строительству, чуть не прорабом Строительный техникум окончил. А другой, помоложе, теперь уже зам-директора фирмы, – тоже по стройке, только институт в вашем же (городе) N.

– Наука, слава богу, еще живёт. Но тоже кризис во всем…, – что-то хотел было сказать Жуков Сергей Петрович, но его перебил Иван Кузьмич, – клюнула рыба и со словами: «стой, стой!», он дернулся к удилищу и схватил его за комель рукой. Не сразу, а постояв пару секунд в согнутом положении и держа удочку одной рукой, Иван Кузьмич дождался быстрых рывков поплавка на натянутой леске, – и только тогда резко поднялся и поднял удилище, сняв его с рогулек, тем самым совершил «подсечку».

В глубине реки, видимо, металась крупная рыба, попавшая на крючок, это видно было по леске, которая то в одну то в другую сторону отклонялась и по согнувшемуся удилищу, вершинка которого изогнута была в дугу и то и дело дергалась от рывков рыбы. Вываживание, сам процесс адреналиновый, для рыбака был главным. И этот процесс продлился довольно долго, – минут пять, если не больше, топтался на берегу Иван Кузьмич…. Но вскоре рыба сдалась и притянута была к мелководью и вытащена на берег. Это оказался довольно большой и красивый с красными нижними перьями плавников – язь!

– Ого! Здоровенный! – Обрадованно воскликнул Сергей Петрович. – На сколько потянет? —

– Да, килограмма три может быть! – тоже радостно и даже тяжело и быстро дыша от волнения, улыбнулся в ответ Иван Кузьмич.

– Да уж! – Сергей Петрович уже захотел тоже порыбачить. – И мне на своё место пойти бы надо. Я ж прикормил там. —

– Конечно. Еще до обеда – сколько времени, еще утро совсем. Поставь скользящее грузило, – есть у тебя? – поддержал его желание и спросил Иван Кузьмич.

– Есть-есть, – заторопился Сергей Петрович. Он снова одел свой рюкзак, снятый было с плеч, взял удочку и торопливо, чуть не побежав, направился к своему месту рыбалки.

Рыбалка продолжалась до самого обеда. Но когда солнце поднялось до своего пика на небосклоне и светило сквозь редкие белые облака, которые иногда закрывали его на минутку – наступила летняя жара и клев рыбы стих совсем.

Достаточно нарыбачившись, Сергей Петрович свернул все свои снасти, вытащил из воды, укрепленный на палке садок с рыбой, упаковал его в целлофановый пакет, собрал свой рюкзак и тронулся идти домой. Он дошел до Ивана Кузьмича, который сидел на своем месте и перед ним был расстелен кусок материи, на котором стоял термос и лежали продукты: огурцы, помидоры, лук зеленый, хлеб и другие. Он обедал.

– Привет. А я вот не взял ничего! – сказал Сергей Петрович, подойдя к Ивану Кузьмичу, – приятного аппетита! Ты, как вроде, не собираешься никуда? —

– Да уж. Дождусь вечернего клева. Какой день вот вырвался на рыбалку, в тишине посидеть… – сказал Иван Кузьмич.

– Хорошо! А мне бы домой надо, есть там работка: и трава выросла на участке заброшенном, кое-где и забор покосился…. Ремонт и в доме требуется, – поделился своим Сергей Петрович.

– Конечно. Дом тот пустой стоял уж несколько лет, после смерти Ивановны, бабушки твоей. Все в деревне её уважали. Она травница была и всем помогала…. Все заметили, как ты приехал: и калитку покосившуюся отремонтировал и забор уличный подновил. Тебе бы покрасить передок дома, чтобы не казался таким брошенным старым, – посоветовал Иван Кузьмич.

Сергей Петрович потихоньку пошел вдоль берега в сторону ручья, впадающего в большую реку от родника на крутом склоне. Он задумался о своей бабушке – не был тут лет 10, до самой её смерти. А её, оказывается, «вся деревня уважала» – по словам Ивана Кузьмича. Он подумал, что не зазря висели в сенях многочисленные пучки травы засохшей. Возможно их много и на чердаке, – не зря в сенях такая лестница на чердак построена: с широкими ступенями и «только место занимает» – тогда подумал он, когда только что приехал. Каждый раз лестницу надо было обходить: нижний конец лесенки в сенях стоял на пути – от дверей с улицы в сени до дверей в дом. «Вот оно в чем дело!» – а он сжег травы, которые и в прихожей висели черными пучками по стенам, рассыпая мусор на пол.