Ольга Гренец - Хлоп-страна

На кухонном полу не осталось ни пятнышка, и Степан перебирается с ведром в огромную и опустевшую гостиную. После того как американская жена съехала, Степан избавился от ненужной мебели, ковров, и ненавистной ему хрустальной люстры. Теперь гостиная напоминает галерею современного искусства. Картины на стенах смотрят друг на друга издали, разделённые пространством тёмного паркета. Потолок очень высокий, он пропускает массу света через застеклённую наклонную крышу, но сейчас небо ещё тёмное и в комнате, освещённой только подсветкой картин, блуждают тени. Трудно разглядеть, есть ли на полу пятна, но Степан всё-таки решает его помыть.

Какое счастье, что родители не могут следить за ним оттуда, где они теперь находятся. Нет, конечно, Степан неплохо устроился в жизни, но зачем всё это, если дети ничего из его достижений не ценят? Максимилиан ни разу не помог ему в делах, только тратит его деньги. Гоша получил первую учёную степень в области компьютерных технологий и сделал свою первую видеоигру в те времена, когда отец ещё занимался бухгалтерскими программами для русского рынка. Приводил друзей из колледжа поиграть и поделиться идеями. Как было бы здорово, если бы Гоша позвонил прямо сейчас и сказал: «Папа, хочу тебе помочь. Давай поработаем вместе, хочу научиться управлять успешной международной компанией. Я с этим справлюсь, папа, если поможешь».

Мыть полы куда полезнее, чем часами семенить по бегущей дорожке. Уборщики используют специальное средство, чтобы сохранить полировку, но эффект от этого нулевой. Степан считает: лучшее средство – хорошая швабра и ведро воды. Этому его обучили родители, и этому он пытался научить своих детей.

– Хочешь жить праведно, раздай своё достояние бедным, – говорила их мать, первая жена Степана.

Когда он заключил первый контракт с американцами и начали поступать средства, она вдруг воспылала любовью к церкви и принялась твердить Степану, что деньги губят душу. Потом подружилась с батюшкой, который научил её, что единственный путь к спасению – это постоянные и немалые пожертвования в пользу церкви. Степан тогда смеялся ей в лицо. Гоша, маленький гений, который выучил таблицу умножения в три года и написал первую программу в шесть лет, нуждался в настоящем, мирового уровня образовании, не говоря уж о втором ребёнке, который должен был вот-вот родиться. Если она хочет отмолить его грехи, милости просим, но все заработанные деньги были нужны ему для детей. Степан так и не смог уверовать, хотя нередко говорил об этом со своим другом, бывшим полковником КГБ, который на пенсии становился всё религиознее. Нет, думал Степан, если бы Бог существовал, люди не чувствовали бы себя такими одинокими.

Он помыл уже четверть гостиной, как вдруг зазвонил телефон. Не мобильный, стационарный, – он почти никогда не звонит, и его звук жутковато отдаётся ночным эхом по всему дому. Степан перешагивает через ведро с водой и берёт в коридоре трубку. Чтобы было удобнее, садится на пол. От мебели в коридоре он тоже избавился. Развод – отличный повод сменить обстановку.

– Ты знаешь, который сейчас час? – спрашивает он у младшего сына.

И Гоша, и Макс разговаривают с ним по-английски, как чужие.

– Джордж сказал мне, что ты решил всё продать, – говорит Макс. В трубке что-то трещит и шуршит, и от этого сильнее чувствуется расстояние между говорящими. – Папа, прошу тебя, не надо этого делать. Чем ты будешь заниматься, если отойдёшь от дел?

– Всё решено, – твёрдо отвечает Степан. Его подташнивает, и ладонь руки, держащей трубку, становится липкой. – И не рассчитывай на эти деньги! Я всё потрачу на прогулку в космос!

– Послушай, ну не надо. Это всё оттого, что тебя бросила жена. Но разве это повод поднимать белый флаг, а?

Степан слышит, как на том конце провода воет сирена скорой помощи, до него доносится уличный шум большого города. Ему бы тоже жить сейчас в большом городе. Он там всегда хорошо спал, и шум, производимый другими людьми, ему не мешал. Нигде Степану так хорошо не спалось, как в московском общежитии, где он жил с молодой женой и новорождённым Гошкой.

– Послушай, встретишься в Москве с матерью, передай от меня привет, – говорит он Максу. – Если ей нужны деньги на церковь, пусть мне позвонит.

– Джордж сильно озабочен твоим здоровьем, папа, – повторяет Макс. – Ты соблюдаешь диету, принимаешь витамины? Помни, пожалуйста, что доктора запретили тебе мясные и молочные продукты.

Степан вздыхает. Разговаривать с сыновьями – всё равно, что кричать в лесу: только эхо и отвечает. Они не слышат, что он хочет сказать.