Дмитрий Помоз - Три дня. Никто не знает, как жить

Мы не знаем значения вообще ни одного понятия, на которых должно держаться все бытие, уже слишком взрослые для них. Потому что их нужно было приходить в детстве, а мы сразу взрослыми родились.

Мы научились ревновать, но не научились любить. Научились брать, но не отдавать.

Все наши мечты мы строим через прицелы планов. И это всегда означает что-то взять или на что-то заработать, но никак не что-то отдать или оставить.

Мы настолько сильны, что не видим своей слабости. Каждый день мы совершаем слабые поступки ради каких-то призрачных высот и думаем, насколько сильны, раз готовы переступить через себя или других ради своей выгоды. И мало того, мы ненавидим тех, перед кем оказываемся виноваты, кого в этот момент перешагиваем, предаем, подводим и подставляем.

Мы пытаемся стать успешным человеком, не успев стать просто человеком. Слово «успешный» и другие его сородичи стали жить отдельно, как мышцы без скелета.

И мы бегаем со всем эти мусором взрослой жизни, взрослых понятий, принятий, целей и хлопот изо дня в день, пока не разведут мосты. Не замечаем ничего вокруг. И лишь изредка, в мыльной пене перелетая по мосту с одного берега на другой, краешком глаза заметив в воде переливающиеся отсветы заходящих солнечных лучей, будто бы на миг вспоминаем, что вроде были созданы для чего-то большего, чем занимаемся сейчас. Но, через несколько секунд слетая с набережной на деловой проспект, тут же отряхиваемся от этих детских мыслей. И снова хватаем свой огромный мусорный пакет взрослой жизни и, как навозные жуки, катим навозные шары своих целей туда, откуда через пол часа захотим сбежать. И с каждым шагом эти шарики будут становиться больше и больше, на них будет налипать все подряд. Но нам будет казаться, что тем тяжелей эта ноша, тем она ценнее и тем мы сильнее и взрослее становимся пока ее катим. Да и пахнет он так не потому, что это навоз, а потому что – это плодородная почва.

Но в один прекрасный момент может оказаться так, что ты будешь в очередной раз катить свой навозный шар по мосту на другой берег, снова совершенно забыв обо всем, в том числе и о времени. И вдруг мост под твоим ногами начнет разводиться, ты постараешься успеть преодолеть его, но с каждым шагом тебе будет все труднее и труднее толкать свой шар вперед. Руки моста разжимаются, поднимаясь вверх, раскрывая перед тобой лишь многометровую пропасть, а ты как Сизиф 1 1 в древнегреческой мифологии строитель и царь Коринфа, после смерти приговорённый богами вкатывать на гору, расположенную в Тартаре, тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывался вниз. уперся спиной в свой шар, не в силах больше двинуться ни в одну из сторон. И вот движение моста приходит в пик своей высоты, тебе больше не устоять под тяжестью своего груза и ты летишь вниз, больно ударяясь об асфальт, ломаешь себе половину костей. Тут же, через мгновение на тебя налетает твой плодородный шар, накрыв всей своей массой твою тушу, разрывается, облив и обсыпав тебя с ног до головы твоими же планами и целями. И именно в этот момент ты, может, почуешь их вкус и запах. И не останется никаких сомнений – ты тратил свою взрослую жизнь на какое-то говно. А в итоге загадился весь, как грудной ребенок. Но некому уже подтереть твою задницу. Кому это не выгодно? На это нужно тратить время и силы.

И я чертовски боюсь всего этого, поэтому сижу тут – на краешке набережной и учусь. И только одна вещь меня пугает: в конце своего урока я протягиваю руку, словно мост, к противоположного берегу реки и жду утра. Ведь утром все мосты моего Города сводятся. А мне страшно, что мой мост опять не сведется. Никто не протянет руку с той стороны, чтобы возвести мост Понимания между берегами жизни, по которому ко всем живым смогут добраться не цели и планы, но надежды и мечты. Настоящие мечты.

У меня пока что совсем ничего не получается, ведь я маленький мальчик, а взрослые совсем не хотят слышать детей.

Ведь Вы сейчас итак «все понимаете». А я не хочу так, хочу ничего не понимать и не принимать, хочу бороться со всем и вся.

Я обязательно сдамся, когда вырасту, а сейчас дайте мне еще немного побороться.

И пока я сам еще ничего не знаю, то буду сидеть с тетрадкой и записывать то, что мне рассказывает ветер в колодцах дворов, шепчет течение реки и мост, о чем гудят паутины проводов и рисует мерцанием бесконечности звезд чистое небо цвета индиго феноменами глухих вечеров, после того как Вы освобождаете улицы Города от суеты, которую называете – «жизнь». Бесследно исчезая под крышами громадин своих домов, отчаянно тянущихся к небу в попытке затмить его.