Давид Шварц - Повести. Рассказы. Истории

Давид Шварц – автор двух поэтических сборников: «Сиреневый огонь» и «Серебристая звезда». В электронном формате в 2017 году вышли три его книги прозы: «Восхождение», «Циклотимия» и «Повести. Рассказы. Истории».

Д. Шварц – авиационный инженер. Его научно-инженерная деятельность (авиаконструктор, начальник отдела робототехники в НИИ, Главный Конструктор СКТБ в бывшем СССР), многолетняя работа в израильском секторе высоких технологий хай-тек, одиннадцать патентов на изобретения, десятки трудов в области робототехники и автоматизации производства – обильно подсказывала сюжеты, способствуя написанию книг.

Д. Шварц живёт в Израиле с января 1991 года.

Почему я так часто возвращаюсь к этому?

Почему в памяти так глубоко сидит это?

Чем чаще думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что многое в нашей жизни забывается, но мы всегда помним три вещи: гадости, которые люди делают нам, пакости, которые мы причиняем людям и чистоту своих помыслов в первой любви, как правило, в юности, когда окружающая нас среда ещё не успела сделать нас циниками и пакостниками.

О гадостях и пакостях мы поговорим потом когда-нибудь, если будет настроение под плохую погоду или больной зуб, а сегодня хочется потолковать о светлом, чистом и незамутнённом.

Что вам с того, что я об этом уже говорил?

Потерпите и послушайте ещё раз.

И вспомните свою юность и чистоту помыслов.

Если вы, конечно, не законченный рецидивист, с малолетства сидевший в детской колонии усиленного режима.

Но не будем о грустном.

Так вот.

Мне было восемнадцать.

Да, да, да, не удивляйтесь, когда-то и мне было восемнадцать!

И я был влюблён.

Перефразируя покойного нынче Лермонтова, могу сказать:

Она была умная, красивая и толстая.

Некоторые с детства любят толстых девушек.

Говорят, чтобы было, за что подержаться.

А я толстых не любил, мне нравились стройные девочки с чистыми пионерско-комсомольскими лицами, плотными грудками и попкой на три кулачка, как мы с парнями шутковали в те времена.

Но Она была толстая, с потными подмышками, свисающими щёчками и большим задом.

Можно даже сказать, что её фигура вызывала во мне отвращение! Противно было смотреть на её фигуру.

Но какие у неё были глаза!

И какой голос!

И какая она была умница!

Некоторые называют это диссонансом.

Как же так? – говорят мне они. Ты её любил? Любил. Значит, тебе в ней должно было нравиться всё: и лицо, и одежда, и душа, и мысли! Ведь не может быть, чтобы классик Чехов врал?

Вот, вот, – отвечаю им я. Это всё мне как раз нравилось. Но остальное, то есть, телесная оболочка – нет, не нравилась. Кроме глаз и голоса.

Тогда, мне говорят, это не любовь.

А что это было, я вас спрашиваю?

Если я постоянно думал о ней, мысленно говорил с ней, она мне виделась по ночам, не только во сне, а почти что наяву.

Что это было?

Мне отвечают: ты был психом! У тебя начинался маниакально-депрессивный психоз! Или просто ты был влюблён по мальчишеской дурости вследствие подпирающих тебя гормонов с последующими поллюциями и прочими вытекающими из тебя последствиями!

В общем, я сам запутался и меня запутали.

Но вот судите сами.

Мы учились на авиационном факультете, но никто никогда не требовал, чтобы мы прыгали с парашютом.

Но она, я буду звать её просто – Она, пошла с подружкой в аэроклуб готовиться к прыжкам.

Я узнал об этом случайно.

Дело в том, что я боялся лишний раз подойти к ней.

Меня сразу начинало трясти от близости к её глазам, я путался, говорил ерунду и потел.

Но её подружка, которая видела, как я млею, подошла ко мне и сообщила, подмигивая и морщась от удовольствия:

– А ты ещё не записался на прыжок? Да? А почему? Мы все уже записались!

– Кто все?

– Ну, я. И Она. Там ещё некоторые тоже хотят. Но мы с ней уже записались. У меня родители вечером уезжают на юг, ты приходи, позанимаемся с тобой теоретической механикой, у меня там есть вопросы…

То, что у этой подружки с логикой были проблемы – я знал.

То, что она влюблена в меня и преследовала меня взглядом своих небольших зелёных глаз, я тоже знал.

То, что она давно хотела перевести стрелки с Неё на себя – я чувствовал давно.

Но о том, что Она записалась на прыжки – я услышал впервые.

Надо ли говорить, что я помчался и тоже записался, прихватив с собой приятеля из группы? Надо ли говорить о том, что я с ужасом думал о прыжке, но моё нутро требовало: Надо, Дока, Надо!