Давид Шварц - Повести. Рассказы. Истории

– Жарковато, чёрт побери! – завязал я разговор. – Пожалуй, у нас сейчас не так.

– А вы откуда? – спросил пожилой господин, вытирая пот с высокого лба.

– Израильтяне мы. Из Хайфы. А вы откуда?

– Так мы тоже оттуда. Только из Кирьят-Тивона.

– Соседи, значит. Очень приятно. Это моя жена Света. А я Дока.

– Алекс. Жена Лиза. Будем знакомы. Жарко, да.

Кофе и мороженое сделали своё дело.

Мы бодро закрутили головами, разглядывая людей, товары и стены невысоких зданий, украшенных всякой мелкой, но яркой и красочной ерундой.

Дорога пошла круто вверх мимо монастыря, или это церковь? мимо аккуратных, красиво побеленных построек, затем она превратилась в тропу, зигзагообразно поднимающуюся к вершине островка, где мы решили отдохнуть, отдуваясь и сбавляя шаг.

– Давно вы в Израиле?

– Мы с девяносто первого.

– И мы тоже. Ну и как вы?

– Потихоньку, помаленьку.

– Да и мы также.

Незначащий, поверхностный разговор постепенно перешёл в воспоминания о тяжком периоде вживания в страну, о трудностях и тяготах так называемой абсорбции.

Мы обменялись информацией о том, какие сволочи местные, как они нас затирали поначалу, пока мы учили иврит и привыкали к сложной воюющей стране. Только Лиза молчала.

– А вы, Лиза, с нами не согласны?

– Не согласна.

– Что так? Вы всем довольны? Вы работаете по специальности, я извиняюсь за свою наглость? Вы ведь врач по профессии, если я правильно понял? – поднадавил я по-простецки.

– Да. Я врач. Работала в Москве кардиологом в клинике, потом заведовала терапевтическим отделением в поликлинике. Здесь я много лет работаю в социальной службе, ухаживаю за больными людьми. Мне поручают либо тяжело больных, угасающих людей, либо старушек возрастом за восемьдесят.

Мы помолчали.

– Но ведь вы – врач с огромным опытом, – удивилась Света, – вас устраивает такая работа? Как получилось, что вы работаете не по специальности?

Алекс посуровел, но не стал вмешиваться в разговор.

Я с интересом ждал ответа.

Лиза помедлила, поправила седеющие волосы и повернула голову в сторону бухты.

Я проследил за её взглядом.

Там, далеко внизу, лежало море. С высоты не было видно волн, и казалось, что голубая поверхность была не водой, а чем-то плотным, плоским и живым.

К причалам то и дело подходили корабли, моторные лодки и яхты, от небольших до крупных трёхмачтовых. Всё казалось игрушечным и нереальным.

Недалеко от порта серым куском в окружающей синеве моря торчал своими скалами островок, оставшийся после гибели местной Атлантиды с тех давних времён. И странно было видеть, среди безжизненных его скал, одиночное, приткнувшееся к камням серенькое же зданьице.

– Видите ли, – спокойным голосом сказала она. – Я не считаю, что работаю не по специальности.

В её голосе было столько силы, убеждённости в своей правоте и внутреннего достоинства, что я невольно посмотрел на женщину внимательнее.

Когда-то она была красавицей. Да и сейчас, несмотря на редкую седину и морщинки на лбу и около рта, она смотрелась великолепно и почти мистически, особенно, если учесть совершенно фантастический пейзаж гористого острова на фоне Средиземного моря.

Большие тёмно-карие глаза, опушённые чёрными ресницами, смотрели открыто и почти физически излучали ощущение силы, ума и уверенности в себе.

– Очень даже по специальности! – повторила она. – Кстати, если желаете, я могу развить эту тему, тем более, что время у нас есть, да, дорогой?

Она посмотрела на мужа.

Было видно, что они не просто любят друг друга, а взаимное обожание сопровождается взаимным уважением. Эта пара была просто великолепной. Без лишнего пафоса и сюсюканья.

– Да, Лиза, время у нас с тобой есть. Не знаю, как у наших попутчиков?

Света молча кивнула головой. Видно было, что эти люди ей тоже нравятся.

– Ну что ж. Тогда я расскажу вам о своих бабушках – дедушках.

Но начну с начала.

Мне нехватило одного года до двадцатилетнего стажа, который признавался в Израиле достаточным для врачебной практики в стране без изнурительных экзаменов. И я вынуждена была после ульпана Алеф и ульпана Бэт готовиться к сдаче этих самых экзаменов. И тут жизнь преподнесла мне подлость. Сказались мои давние болячки, а особенно перенесённый в молодости гепатит, повлиявшие на работу памяти. Мне трудно стало удерживать в голове информацию.

Экзамены я сдала, но не набрала нужного количества баллов.

Надо было снова учиться.